Джон-Пол Химка: Книга "Украинские националисты и Холокост" написана "не в гневе, а в тревожной печали и ужасе»

Опубликовано: 17.10.2025. 4:53

В Кишинёве издательство «Историческая экспертиза» выпустило в свет очень важную книгу, написанную известным канадским историком Джоном-Полом Химкой. Книга появилась в столице Молдовы, издана на русском языке, но важна в первую очередь для Украины. ( Химка Дж.-П. "Украинские националисты и Холокост. Участие ОУН и УПА в уничтожении еврейского населения Украины, 1941–1944". / пер. с англ. Валентины Кулябиной. Кишинёв: The Historical Expertise, 2026. 424 с.).

Как видно, книга далась автору нелегко, на её подготовку у него ушло 14 лет.

Автор отмечает в предисловии: «Эта книга была написана не в гневе, а в тревожной печали и ужасе» (с. 8).

Возможно, учёному субъективно не хотелось, чтобы историческая правда оказалась

настолько ужасной, но он её излагает такой, какой она ему открылась из исторических документов и свидетельств современников.

Сразу, в связи с этим, следует отметить очень тщательную документированность всего написанного автором. И ещё одну приятную черту текста следует упомянуть: автор постоянно указывает, какие выводы своих предыдущих работ он вынужден пересмотреть в связи с подготовкой рассматриваемой книги.

Дж.-П. Химка говорит, что для исследования участия ОУН и УПА в Холокосте

ранее не хватало источников. Наверное, эти слова требуют определенного разъяснения.

Автор пишет: «В военное время ОУН и УПА располагали хорошо развитыми

административными структурами, которые производили массу документации» (с. 75). Были отчеты немецких айнзацгрупп (Einsatzgruppen – подразделения полиции

безопасности и СД, осуществлявшие массовые убийства гражданского населения на

оккупированной территории, занимавшиеся уничтожением евреев). Были протоколы

допросов советских карательных органов. Были воспоминания очевидцев. Свести эти

документы вместе мешала атмосфера Холодной войны. На Западе члены ОУН и воины УПА рассматривались как полезный ресурс в борьбе с СССР и социалистическим лагерем.

Есть еще одно обстоятельство, которое следует оговорить в самом начале, и на него

специальное внимание обращает автор книги: речь идет о систематической фальсификации истории своей организации членами всех фракций ОУН.

Автор пишет: «Исследователь должен быть осторожен и готов к преднамеренному искажению информации и даже фальсификации со стороны ОУН» (с. 103).

Эти фальсификации начались с того момента, когда руководств ОУН(Б) поняло, что немцы проигрывают войну. Началась переориентация на США и Великобританию. Свидетельством этого стали решения III Чрезвычайного большого сбора ОУН(Б) 21–25 августа 1943 г., в которых речь шла о предоставлении национальным меньшинствам всех гражданских прав в будущем украинском государстве.

Дж.-П. Химка оценивает все это как «ширму»: "Слова не совпадали с делами. ОУН(Б) провозглашала равные права для национальных меньшинств и в то же время проводила массовые убийства мирных поляков на Волыни» (с. 322).

Такой же декорацией, созданной для западных союзников, была УГВР (Українська головна визвольна рада), созданная в июле 1944 г. Она должна была создать иллюзию, что ОУН(Б) пошла на создание некой широкой коалиции, борющейся против фашистов и большевиков. При этом ОУН никогда не отказывалась отсвоей главной программной цели и УПА всегда была инструментом её реализации: «УПА,

будучи вооруженными силами ОУН(Б), как и обе фракции ОУН, стремились не просто к созданию независимого украинского государства, но к созданию государства, очищенного от других национальностей, “Украины для украинцев”» (с. 378).

Дж.-П. Химка пишет, что украинские националисты убивали евреев весь период

войны, но в этих убийствах он выделяет три этапа.

На первом этапе главным действующим агентом преступлений была «народная милиция», созданная на оккупированной территории ОУН.

Автор пишет: «По сути, существовало две формы действий милиции при участии в актах насилия в отношении евреев: 1) облавы на евреев для последующего убийства их немцами; 2) убийство коммунистов и евреев по собственной инициативе милиционеров, обычно за пределами города и села» (с. 219).

Наиболее известный эпизод участия украинской милиции в геноциде евреев – львовский погром, начавшийся 1 июля 1941 г.

Этот погром был спровоцирован преступлением НКВД, когда перед отступлением Красной Армии в тюрьмах Западной Украины было без суда расстреляно около 15 тыс. заключённых (с. 175).

Немецкие оккупанты возложили ответственность на «жидобольшевиков», а ОУН(Б) расклеила 1 июля по городу плакаты с лозунгом Михновского «Украина для украинцев» - белыми буквами на красном фоне.

Другой плакат, созданный И. Климовым (Іван Климів), гласил: «Народе! Знай! Москва, Польща, мадяри, жидова – це твої вороги. Нищ їх!». (с. 205).

Начался погром, который продолжался несколько дней. Инициативные действия «народной милиции» нашли в книге подробное освещение.

Канадский историк, опираясь на источники, рассматривает их по разным

населенным пунктам.

Процитирую отрывок о действиях милиции в населенном пункте Тучин, недалеко от г. Ровно. Выжившие свидетельствовали, что «ночью, примерно 6 июля, группа украинских милиционеров вооружилась ножами, топорами, жердями с большими

гвоздями и учинила погром. Они ходили от дома к дому, втыкали в тела людей гвозди, вырывали языки, вырывали глаза, резали тела на куски» (с. 237).

Еврейские погромы, пытки и убийства евреев, грабеж их имущества стали

неотъемлемой частью «национальной революции», которую проводили оуновцы на

западноукраинских земля сразу после их оккупации немцами и их союзниками.

Дж.-П. Химка отмечает: «В некоторых случаях милиция убивала всё еврейское население конкретного населённого пункта» (с. 225).

В целом, по данным автора, летом 1941 г. в Галичине было убито от 7 295 до 11 309 евреев (с. 226). Это стало результатом совместной деятельности дивизии Ваффен-СС «Викинг», айнзацкоманд и «народной милиции».

Деятельность немецких карателей не была бы настоль эффективной, если бы им не

помогали местные администрации.

Автор пишет: «В июле 1941 года немцы сочли полезными определённые подразделения ОУН. В частности, ОУН смогла создать относительно лояльную местную гражданскую администрацию взамен той, что была создана Советами, а милиция ОУН помогала им проводить антиеврейскую политику. Однако немцы относились к ОУН настороженно, особенно к ОУН(Б), потому что у той была своя политическая программа» (с. 187).

В Галичине ОУН контролировала 187 из 200 районных администраций (с. 191).

Приведу еще одну длинную, но важную цитату: «Какими бы мотивами ни руководствовались местные жители, идущие работать в гражданскую администрацию в условиях оккупации, они неизбежно оказывались втянуты в механизм Холокоста. <…> Немцы зависели от местных властей в плане получения информации с мест, необходимой для осуществления их планов. Местная гражданская администрация занималась выявлением и регистрацией евреев, их экономической эксплуатацией и – особенно на бывших польских территориях – их изоляцией от нееврейского населения» (с. 192–193).

Второй этап участия оуновцев в Холокосте связан с созданием оккупационными

властями украинской вспомогательной полиции после роспуска милиции.

В этот период «ОУН вербовала и внедрялась сама в Украинскую вспомогательную полицию Галичины и в местный шуцманшафт Волыни. Эти полицейские части были необходимой рабочей силой Холокоста» (с. 14).

Автор пишет: «Как в Галичине, так и на Волыни украинская полиция проводила облавы на евреев и доставляла их к местам расправы. Это можно считать наиболее важной функцией полицейских при осуществлении “окончательногорешения”» (с. 285).

Ныне глорифицируемый в Украине Роман Шухевич командовал 201-м батальоном шуцманшафта, созданного на основе батальона «Нахтигаль», и подавлял

партизанское движение в Беларуси (с. 271). И как итог: «В целом украинская полиция

наводила ужас на евреев» (с. 283).

Чудовищным эпизодом Холокоста являлось создание гитлеровцами еврейской полиции, которая обеспечивала порядок в гетто, организовывала отправку своих собратьев на уничтожение. Это выглядит как дьявольская выдумка, как какой-то эпизод игры больного разума, который даже не снился французским экзистенциалистам. Еврейские полицейские работали, чтобы умереть чуть позже, чем большинство тех, порядок среди которых они обеспечивали (с. 285–291).

Третий этап автор датирует 1943 г. и связывает его с началом деятельности

бандеровской УПА.

В этот год была запущена программа этнической чистки против поляков, фактически вылившейся в геноцид польского населения Волыни.

Особого размаха убийства всех, кто мог быть нелояльным к ОУН(Б), приобрели с приближением Красной Армии к западноукраинским землям.

Вместе с поляками, русскими, ромами, восточными украинцами продолжали уничтожаться и евреи: «УПА выманивала выживших евреев из их укрытий в лесах, временно размещала их в трудовых лагерях для принудительного труда, а затем убивала» (с. 15).

Автор констатирует: «Свидетельства указывают, что для ОУН(Б) убийство евреев в ходе своего национального восстания было рутиной. Убийства происходили не только во время краткого сближения бандеровцев с немцами весной 1944 года, но и в то время, когда ОУН(Б) порвала с немцами и даже оказывала им разрозненное сопротивление» (с. 341).

Книга Дж.-П. Химки также посвящена участию ОУН и УПА в Холокосте.

Однако во многих случаях автор выходит за эти рамки. Он говорит об отношениях бандеровцев и мельниковцев как фракций ОУН, об отношениях этих фракций с немцами, о причинах разрыва ОУН(Б) с ними.

Интересен факт "захвата" бандеровцами самого названия «УПА», которое первоначально использовалось отрядами Т. Бульбы-Боровца, ориентировавшегося на правительство УНР в экзиле.

О самом этом движении он замечает: «Занимался отряд примерно тем же, что и милиция ОУН, а именно сотрудничеством с немцами, разоружением или уничтожением отставших от своих частей красноармейцев,

убийством коммунистов и евреев» (с. 315).

В книге рассматриваются результаты деятельности походных групп обеих фракций ОУН на Востоке Украины. Например, он пишет, что ОУН(М) организовала первые коллаборантские полицейские силы в Сталино (Донецк), а в Горловке, Константиновке и Мариуполе это сделала ОУН(Б) (с. 306).

В заключение я остановлюсь на двух важных вопросах, которые как бы парят над текстом этой книги.

Первый вопрос: была ли ОУН фашистской организацией?

Вопрос этот широко дискутируется в научных кругах. В период российско-украинской войны он приобрел необычайную политическую остроту. Путин, как известно, одним из мотивов агрессии против Украины считает борьбу с нацизмом. Руководство Украины, наоборот, глорифицирует бандеровское движение, рассматривая его как основание, или одно из важнейших оснований современной украинской государственности.

Дж.-П. Химка занимает в этом вопросе довольно странную позицию. С одной стороны, он пишет: «ОУН, безусловно, выглядела фашистской организацией» (с. 128).

Но затем он рассказывает, как все фракции ОУН после Второй мировой войны пытались обелиться, отрицая свои фашистские симпатии в прошлом, а также отрицая участие в геноциде евреев. Они даже не останавливались перед прямыми фальсификациями. Например, была выдумана некая еврейская женщина Стелла Кренцбах, которая якобы опубликовала мемуары о добрых делах оуновцев (с.50, 101, 102, 103, 382).

Канадский автор с явным неодобрением замечает: «С начала реабилитации ОУН в Украине сторонники ОУН в этой стране, как в политике, так и в академических кругах, также пытались отрицать связь ОУН с национал- социализмом и фашизмом» (с. 130). Но сам он заявляет себя сторонником «лингвистического консерватизма» и ссылается на то, что большинство оуновцев себя фашистами не называли.

Он пишет: «В итоге мнение большинства членов ОУН в 1930-е годы можно сформулировать так. Украинский национализм, на их взгляд, не был частью совокупности политических форм, называемых фашизмом, которая включала фашизм в Италии и национал-социализм в Германии. Скорее итальянский фашизм и германский национал-социализм были частями более крупной совокупности политических форм, называемой национализмом, куда входил и украинский национализм» (с. 133).

Следует сказать, что по большинству признаков, принятых в мировой науке, ОУН отвечает определению фашизма. Это касается и теоретических установок (этнический принцип основания государства, однопартийное руководство, монопольная идеология крайнем правого характера), и установка на насилие как метод политической практики.

Остановлюсь на методе не абстрактно, а сославшись на одно человеческое свидетельство.

Мозес Эрлих бежал в лес из Яновского лагеря на окраине Львова в середине апреля 1943 г. Он в лесу оказался в семейном укрытии, в котором спасались 34 еврея. Далее его свидетельство: «В одном лесу было около 80 евреев, поэтому бандеровцы окружили лес и убили их всех до одного. Они четвертовали жертвы и развесили их на деревьях с надписью “Это еврейское мясо”» (с. 341).

И вот после этого можно сколько угодно спорить, какой термин лучше использовать применительно к бандеровцам: фашисты, националисты, интегральные националисты и так до бесконечности. Это только затемняет преступления против человечности, совершенные этой организацией. Нужно сказать, что существовали и существуют организации, которые имели совершенно античеловеческую сущность: НСДАП (партия Гитлера), сталинский НКВД, ОУН, ИГИЛ и т. д. Их преступная сущность от измерения в них доли фашизма не меняется. Для современной Украины это

имеет особое значение. Украинская государственность будет в кризисе до тех пор, пока её будут пытаться строить на бандеровских основаниях. Необходимо на государственном уровне осудить совершенные ОУН и УПА преступления. Это, конечно, ни в каком виде не оправдывает путинскую агрессию против Украины.

Второй вопрос, который я хочу выделить в книге, носит экзистенциальный

характер: кем были и есть люди, совершающие массовые убийства себе подобных, люди, которые получают удовольствие от мучительства других человеческих существ, от вида чужих смертей? Этот вопрос тоже приобрел острое политическое значение.

В Украине широко обсуждаются свидетельства украинского военнослужащего Алексея Анули, который провел десять месяцев в российском плену.

То, что он рассказывает, не укладывается в сознании. Но такие же зверства, как мы видели, совершали и молодые украинские полицейские под немецким руководством.

Как вообще объяснить зверства, совершаемые людьми друг против друга во время войн?

Остроты вопросу добавляет то обстоятельство, что чудовищные преступления совершают не обязательно те, кто пришел из-за границы. Скажем бандеровцы часто лично были знакомы со своими жертвами. Они могли до войны вместе учиться в школе, играть в футбол. Как становилась возможной последующая жестокость? Полного ответа на этот вопрос нет.

Но Дж.-П. Химка отстаивает позицию, которую я бы назвал «организационной»: в соответствии с нею, зло не коренится в отдельном человеческом существе: «Люди, совершающие чудовищные поступки, — это не какие-то монстры. Они остаются людьми. Эсэсовцы в Германии после войны стали уважаемыми профессорами. <…> Другими словами, люди, которые совершали ужасные поступки в определённые периоды своей жизни, в пределенном месте и при определенной политической конъюнктуре, при удалении из этого времени, места и конъюнктуры вели жизнь обычных граждан в условиях мирного времени» (с. 294).

После этого пассажа невольно возникает желание поиронизировать относительно эсэсовцев, которые массово пошли в профессора по окончанию войны. Не хватает только информации об их научной специализации. Но несмотря на этот момент Дж.-П. Химка отражает некую глубокую экзистекнциальную проблему: один и тот же человек способен и зверски убивать, и спасать жертву в других обстоятельствах - действительно, члены ОУН и УПА иногда спасали евреев: «Чаще всего боевики ОУН – УПА щадили евреев из-за личных отношений. <…> Эти личные акты милосердия и примеры спасения не освобождают от ответственности ОУН и УПА. Нацисты и солдаты вермахта поступали так же» (с. 375–377).

Следовательно, зло кроется в организации, руководствующейся человеконенавистническими идеями: «Ни ОУН, ни УПА как организации не пытались спасать евреев; как организации они убивали их. Но отдельные члены этих организаций иногда поневоле щадили людей, которых хорошо знали или которые вызывали у них симпатию» (с. 383).

Тут, конечно, можно спросить: кто же создавал и руководил такими организациями? Но это нас уведет далеко. Читатель сам может продолжить эти размышления.

Книга Дж.-П. Химки вышла в русском переводе после издания на русском и

украинском языках киевским издательством «Антропос-логос-фільм» первой научной биографии С. Бандеры «Жизнь Степана Бандеры», написанной Гжегожем Россолинским-Либе.

Наше издание о ней писало. Эти книги во многом дополняют друг друга.

Они дают украинскому читателю необходимый объем знаний, чтобы не быть постоянным объектом манипуляций.

Книга Дж.-П. Химки доступна в электронном виде.

Илья Кононов, социолог