Опубликовано: 10.12.2014. 23:36
14 вантоза первого года Республики (то есть, 4 марта 1793 года) в департаменте Вандея начались беспорядки, вызванные декретом о призыве в революционную армию. Долго копившееся недовольство новыми порядками приняло форму народного восстания. Вандея вспыхнула, как стог сена, в который попала искра пламени, раздутого Великой революцией. Возмущение призывом оказалось лишь непосредственным поводом к мятежу. Что касается причин восстания, то исследователи называют разнообразные факторы: это и якобы особая близость, сложившаяся между дворянами и крестьянами в этом регионе, особая преданность местных жителей королевскому дому, их особая набожность, подогреваемая проповедями «неприсягнувших священников»[1]. Впрочем, перечисленные характеристики не могут оцениваться в качестве существенных мотивов мятежа. Известно, что бегство Людовика ХУ1 в Варенн, его арест и даже казнь, не спровоцировали волнений в Вандее.
Несомненно, более правы исследователи, выделяющие в качестве причин восстания обнищание крестьян Западной Франции, разрушение традиционных социальных институтов, борьбу и даже враждебность города и деревни, особенно обострившуюся в этом регионе вследствие некоторых революционных реформ.
Как отмечал французский историк М. Фоше, если в предреволюционной Франции в среднем один из 8-9 жителей мог считаться нищим, то в Вандее – один из 7-8, а в некоторых районах даже каждый пятый. Ожидания мелких земельных арендаторов, надеявшихся, что революционная власть улучшит их положение, не оправдались: новые налоги оказались выше прежних, а главное, они были распределены неравномерно – в ущерб сельскому населению. Новое законодательство принесло выгоду, главным образом, городским буржуа и торговцам. Бедные крестьяне стали ещё беднее, а зажиточным местная городская буржуазия мешала прикупить землю. Все эти факторы способствовали усилению отнюдь не революционных – наоборот – контрреволюционных – настроений вандейского крестьянства, чем не преминули воспользоваться представители местной аристократии. Среди храбрых вождей мятежных вандейцев плечом к плечу сражаются торговец Ж. Кателино, лесничий Ж.-Н. Стофле и дворяне А.-Д. Ларошжаклен, Ф. Шаретт.
К множественности причин Вандейского восстания мы вернёмся в заключительных размышлениях.
Война в Вандее длилась около трёх лет и отличалась крайним ожесточением, как со стороны революционной армии, так и со стороны восставших ополченцев. Обоюдный расстрел пленных вошёл в обычную практику. Перемирия, как правило, нарушались. «Адские колонны» революционного генерала Л.-М. Тюрро наводили ужас, главным образом, на мирное население. Именно при подавлении Вандейского мятежа произошли печально известные Нантские утопления: поскольку гильотина, по мнению комиссара Конвента Ж.-Б. Каррье, работала слишком медленно, он загружал барки с правыми и виноватыми и топил их в Луаре. Один «весьма революционный» химик предложил Конвенту распылить с воздушного шара над мятежной провинцией отравляющее вещество, чтобы раз и навсегда покончить с непокорным населением, не понимающим великую благотворность революционных преобразований.
Оценки количества погибших с обеих сторон в ходе подавления Вандейского восстания колеблются: специалисты называют цифры от 180 тысяч до 250 тысяч человек. Не случайно в литературе даже бытует термин «франко-французский геноцид» (?!) в применении к событиям в Вандее.
Можно сказать, что сходство между Вандейским восстанием 1793-96 г.г. и Донбасским восстанием 2014-20?? г.г. является довольно поверхностным. Во-первых, там – тёмные крестьяне, здесь – жители промышленного региона. Во-вторых, здесь – военнослужащие соседней державы как наиболее эффективная боевая сила ополченцев, там вооружённая помощь Великобритании играет второстепенную роль. В-третьих, здесь – сепаратистские лозунги, там – социально-экономические и социально-политические.
Относительно второго и третьего пункта согласен. Что же касается первого, то, думаю, здесь имеем функционально-историческое сходство при структурно-социальном различии. Трудно определить настоящую социальную базу донбасских сепаратистов: она довольно аморфна, размыта. Показательно, что шахтёры, в массе своей, не «повелись» на пропаганду идей «великого русского мира». Питательную почву эти идеи нашли в сознании, так сказать, донбасского «псевдопролетария»: безработного, деклассированного, люмпенизированного. Такого псевдопролетария можно функционально уподобить вандейскому крестьянину: они подобны в своей замкнутости, враждебности к окружающему миру, в агрессивном неприятии нового.
В целом, я согласен, что при более пристальном рассмотрении Вандеи времён Великой французской революции и современного Донбасса мы обнаружим весьма существенные различия. Когда я (вслед за другими авторами) называю современный Донбасс «Вандеей», то это, разумеется, метафора. Но правомерность этой метафоры может быть обоснована устоявшейся традицией символического употребления слова «Вандея». Это слово стало устойчивым символом контрреволюции, причём контрреволюции не столько аристократической, сколько народной. (О Вандее как символе см., например, работы Е. М. Мягковой[2]).
Могут сказать: зачем копаться в событиях двухсотлетней давности, да ещё и происходивших в другой стране? Ведь гораздо более сходные ситуации мы найдём в недалёком прошлом и в соседних регионах: в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии. Исторические параллели не так уж продуктивны для понимания сути происходящего. Гораздо более продуктивны, так сказать, социально-политические «меридианы».
Согласен. Сходство ситуаций и событий современных региональных конфликтов в орбите «русского мира» не просто бросается в глаза, оно, так сказать, «кричит», «вопиет».
Общий сюжет событий во всех этих конфликтах примерно одинаков: вначале некая угроза ограничения использования родного языка, затем создание определённых структур, готовящих местное население поднять знамя сепаратизма, затем демонстрации, митинги, референдумы; затем в мятежный регион под каким-либо предлогом входят вооружённые силы расчленяемого государства, в том числе милиция и национальная гвардия. Боевые действия включают в себя организацию блокпостов, засады, борьбу за мосты и ущелья, бомбардировку мирных кварталов, взаимные обвинения, перемирия, взаимные нарушения перемирий. Да, на стороне ополченцев обязательно появляются какие-либо казаки (донские, черноморские, кубанские, оренбургские, терские), - без казаков ни одна заваруха не освятится. Война либо сопровождается, либо завершается экономической блокадой мятежной территории со стороны центральной власти. В конце концов, боевые действия заходят в тупик, объявляется очередное перемирие, затем мир, который фиксирует статус кво. Мятежные территории получают от центра особый статус и начинают жить собственной жизнью. Через некоторое время обычно следует обращение к российской власти с просьбой принять новоявленную республику под державную руку и… (внимание – любопытная деталь!)… отказ Москвы впустить больших друзей русского мира в великороссийский рай. Например, посол России в Грузии В. Чхиквишвили в 2003 году заявил: «Россия не приемлет никакой возможности вхождения Абхазии в состав Российской федерации в любом статусе». Аналогичные ответы получили Приднестровье и Южная Осетия. Энтузиасты ДНР и ЛНР, вы слышите это?
Интересно, что все сепаратистские регионы имеют сходную историю. Конфликтность в этих регионах уходит либо к годам гражданской войны 1917-20, либо, как говорится, «вглубь веков».
В ХУШ веке Приднестровье было форпостом Российской империи в её борьбе с Османской. Многие граждане республики именно так и воспринимают свою землю – как форпост славянского мира на границе с романским. На рублёвой банкноте Приднестровской республики красуется портрет Суворова – именно по особому указанию Александра Васильевича в 1772 году на левом берегу Днестра заложили крепость Срединную, при которой был основан город Тирасполь.
Левобережная часть Приднестровья в 1922 году вошла в СССР. В 1924 году по инициативе Г. Котовского (ещё один культовый персонаж Приднестровской Народной Республики) на территории Приднестровья была создана Молдавская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе УССР. После присоединения Молдавии в 1940 году ряд районов Приднестровья остался в составе Советской Украины, но без автономного статуса.
В отличие от Приднестровья и Донбасса, Абхазия имеет древнюю и богатую историю. Она приняла христианство в первые века нашей эры, примерно в одно время с Грузией. Впрочем, религиоведы отмечают поверхностный характер христианства даже в современной Абхазии. В ментальности абхазов сохранились как пережитки язычества, так и некий архаичный (дохристианский!) монотеизм.
История Абхазии тесно переплетена с историей Грузии, причём это переплетение носит, скорее, характер соперничества и противоборства, чем дружбы и добрососедства. Иногда (например, в УШ веке, при царе Леоне П) часть грузинских земель входила в состав Абхазского царства.
Абхазия вошла в состав Российской империи в 1810 году, то есть, позже Грузии. В Х1Х в. абхазские племена постоянно восставали против имперской власти. Борьба абхазских племён против самодержавия создала им такую репутацию, что даже некоторые польские революционеры вынашивали планы поднять совместное польско-абхазско-черкесское восстание против ненавистного царского трона. В конце концов, после подавления восстания 1877 года абхазы стали считаться в Российской империи «виновным населением».
Интересно, что при подавлении абхазских восстаний грузинские ополченцы воевали на стороне российских войск. А после массового выселения абхазов в 1877 году грузинский автор Я. Гогебашвили писал: «Мингрельцы должны явиться первыми заместителями выселившихся абхазцев».
Итогом гражданской войны 1917-20 годов явилось провозглашение в 1921 году Советской Социалистической Республики Абхазии. В 1925 году Абхазская ССР вошла в договор с Грузинской ССР, причём был подчёркнут особый статус Абхазии в Составе Грузии. Но этот статус был утрачен в 1931 году, когда Абхазия стала автономной республикой в составе Грузинской ССР, а последняя, в свою очередь, являлась составной частью Закавказской Социалистической Федеративной Советской Республики.
Осетины считаются потомками древнего племени аланов, известного своей воинственностью. Социальные отношения в осетинском обществе отличались многочисленными пережитками первобытнообщинных. Образ жизни осетин был довольно архаичным. Все мужчины были вооружены и считали всякого способного носить оружие свободным. Осетины на протяжении длительного времени всячески сопротивлялись грузинам, которые стремились принести в их земли феодальные порядки.
Кстати, подобными чертами архаичных общинных порядков отличались социальные отношения в абхазском обществе. Дети из знатных родов зачастую воспитывались в семьях простонародья и считались молочными братьями своих сверстников-простолюдинов. В Абхазии никогда не было крепостного права. Интересно, что восстание абхазов в 1866 году вызвало оглашение Манифеста 1861 года об отмене крепостного права. Абхазские крестьяне возмущались: с какой стати им выкупать свои земли в обмен на освобождение, если они и так свободны.
В 1918-20 годах обнаруживаем затяжной и довольно ожесточённый конфликт между Грузией и Южной Осетией. Интересно, что Грузия тогда была меньшевистской, а в Южной Осетии преобладали большевистские настроения. В годы гражданской войны в Южной Осетии произошло три восстания под лозунгами установления советской власти и присоединения к РСФСР. В меморандуме трудящихся Южной Осетии от 28 мая 1920 года говорится: «Южная Осетия является и должна остаться неотъемлемой частью свободной советской большевистской России».
Наибольшей интенсивностью отличались боевые действия в 1920 году Здесь и разгром южно-осетинскими повстанцами грузинского войска возле Джавы, и взятие Цхинвала, и ответная карательная экспедиция грузинской армии, в ходе которой погибло около пяти тысяч осетин и было угнано в Грузию около 70% поголовья скота. Завершилось всё это созданием в 1922 году Юго-Осетинской автономной области в составе Грузии.
Казалось бы, на фоне такой бурной предыстории сепаратистских регионов, донбасским республикам нечем похвастаться. Ан нет, сепаратистский след находим и в недавнем прошлом Донбасса. С февраля 1918 по февраль 1919 здесь существовала «так называемая» Донецко-Криворожская Республика. Она была провозглашена Пленумом харьковского облисполкома в ответ на провозглашение 3-го Универсала Центральной рады. Интересно, что Пленум потребовал проведения референдума по вопросу самоопределения края. В состав тогдашней ДКР вошли территории нынешних Донецкой, Луганской, Днепропетровской, Запорожской областей, частично Харьковской, Сумской, Херсонской, Николаевской и Ростовской областей. Чем не Новороссия?
Председателем совнаркома республики был избран известный революционер Артём (Ф. А. Сергеев).
Тогдашнее буферное государство не отличилось особыми воинскими подвигами. К маю 1918 года его территорию оккупировали австро-германские войска. А к декабрю 1918-го оккупанты покинули регион, главным образом, вследствие поражения Центральных держав 1-й мировой.
17 февраля 1919 года Совет Обороны РСФСР своим постановлением ликвидировал Донецко-Криворожскую Республику.
Пламенный революционер Артём погиб в 1921 году при крушении экспериментального скоростного аэровагона, в котором он ехал. Восемь из десяти народных комиссаров ДКР были расстреляны в 1931-38 годах… Лидеры ДНР/ЛНР, вы слышите негромкий, но внятный голос истории?
Между прочим, предыстория Донецко-Криворожской Республики более интересна, чем её история. Как ни странно, у истоков ДКР ещё до революции стояла влиятельная организация – Совет съездов горнопромышленников юга России. В своих истоках идея ДКР была чисто экономической: предполагалось, что административное объединение районов, разделённых между различными административными единицами империи принесёт значительную экономическую пользу – ведь, по сути, этот регион был единым хозяйственным целым.
В Совет съездов входили известные промышленники: Алексей Алчевский, Иван Иловайский, Пётр Горлов. Какие звучные имена!.. Ныне звучит в них грохот взрывов с залитой кровью земли Донбасса.
Мы обнаруживаем следующую общую черту как в истории, так и в предыстории сепаратистских регионов: значительное влияние коммунистов или псевдокоммунистических сил. О большевизме Южной Осетии мы уже говорили. В девяностые годы компартия Южной Осетии была влиятельной силой. На выборах 1999 года в парламент Южной Осетии наибольшее число голосов получили коммунисты.
В образовании прототипа Приднестровской республики велика роль Котовского. Есть мнение, что сепаратистский мятеж в Приднестровье, по сути, начался с бунта «красных директоров», не хотевших войти со своими предприятиями в состав Молдавии. В настоящее время Приднестровская республика напоминает своеобразный заповедник, в котором сохранились черты утраченного советского образа жизни.
Что касается формулировок обращений, постановлений, заявлений, которые мы находим в различных документах сепаратистских движений, то их сходство поражает. Например, на референдум в Южной Осетии 19 января 1992 года было вынесено два вопроса: «1. Согласны ли вы, чтобы Республика Южная Осетия была независимой? 2. Согласны ли вы с решением Верховного Совета независимой Республики Южная Осетия от 20 сентября 1991 года о воссоединении с Россией?»
Какая бедная фантазия у организаторов сепаратистских мятежей! Хоть бы немного варьировали формулировки. Ну и, конечно же, почти единодушное «одобрямс». В Южной Осетии более 98% на оба вопроса ответили «да»; в Приднестровье за присоединение к России проголосовало 97,2%. Разумеется, последствия военных конфликтов везде одинаковы. Они колеблются от негативных до катастрофических.
В ходе Грузино-Абхазской войны, по официальным данным, с обеих сторон погибло около 17 тысяч человек. Разрушенная инфраструктура республики до сих пор не восстановлена. Общее количество беженцев в девяностые годы оценивается в 250 тысяч человек. После заключения мира отток населения продолжается. Если в 2001 году в Абхазии проживало около 320 тысяч человек, то к 2011 году численность населения уменьшилась до 240 тысяч. Уровень жизни, естественно, вследствие войны и экономической блокады упал и в настоящее время весьма низок.
Ущерб от войны в Южной Осетии оценивается в 16-18 млрд. руб. В ходе военных действий девяностых годов из Южной Осетии бежали как грузины, так и осетины; отток беженцев возобновился в 2008 г. Если в 1989 году численность населения составляла более 98 тысяч человек, то к 2008-му она уменьшилась до 83 тысяч, а в 2009-м составила 51547 человек. Уровень жизни в республике катастрофически низкий.
Считается, что в ходе Приднестровского конфликта потери обеих сторон составили около 1000 человек погибшими и более 4500 ранеными, но эксперты полагают, что эти цифры явно занижены. Налицо явная убыль населения. В 1990 году в Приднестровье проживало около 730 тысяч жителей. К 2014 году численность населения республики составила 505153 человека. Причём до 1992 года просматривалась тенденция к росту населения, а с 1992-го она сменилась обратной тенденцией.
Экономика региона понесла значительный ущерб в ходе конфликта, уровень жизни населения снизился. Но здесь наблюдаем некоторое отличие от Абхазии и Южной Осетии. Несмотря на массовую эмиграцию, главным образом, молодёжи, на отрицательное сальдо внешнеторгового баланса, высокие темпы инфляции, индекс экономического развития Приднестровья, а также коэффициент социальной защищённости населения остаётся выше, чем в соседней Молдове, что отнюдь не способствует изживанию сепаратистских настроений. Теперь молдавские власти готовы предоставить Приднестровью и зону свободной экономической торговли с Россией, и статус русского языка, но граждан «свободной» республики уже не купишь такими подачками.
Следует отметить, что до конфликта Приднестровье находилось в отношении к Молдавии совсем не в том положении, в каком Абхазия и Южная Осетия к Грузии и Донбасс к Украине. Если экономика Молдавии имела аграрный характер, то Приднестровье было её наиболее индустриальным регионом. В 1990 году промышленные объекты Приднестровья давали 40% ВВП и 90% электроэнергии Молдавской ССР. В современной Приднестровской Молдавской Республике продолжают работать такие крупные предприятия как Молдавский металлургический завод, текстильный комбинат «Тиротекс», коньячный завод «Квинт».
Но именно случай Приднестровья за кажущимся различием обнажает глубинное сходство причин сепаратистских мятежей.
Мы уже говорили о «красных директорах» как закулисных руководителях приднестровского сепаратизма. Здесь любопытна ещё одна деталь: после создания Молдавской Советской Социалистической Республики на территорию Приднестровья направились многочисленные переселенцы из различных регионов Советского Союза. Именно их руками создана местная промышленность.
Мы видим, что сепаратистские восстания вспыхивают либо в регионах с застарелой, уходящей в прошлое конфликтностью между автохтонным населением и титульной нацией, либо в регионах с отсутствующим национально-этническим «стержнем». Первый вариант мы наблюдаем в Абхазии и Южной Осетии. Второй – в Приднестровье и Донбассе. Население Донбасса представляет собой пёстрый конгломерат наций, народностей, этносов, языков, культурных и религиозных традиций. Вопросы национально-этнической принадлежности здесь никогда не вызывали энтузиазма. Другое дело – социальные вопросы, вопросы социальной справедливости. Типичному донбассцу было неважно какой ты национальности, ему было важно какова твоя социально-классовая принадлежность. Именно поэтому коммунистическая идеология находила здесь благодатную почву. Поскребите типичного донбассца, и вы обнаружите там марксиста.
Впрочем, Донбасская война многое меняет. Думается, что теперь для донбассца будет важно какова твоя национальная, языковая, религиозная идентичность. Причём вопросы эти он будет задавать отнюдь не в толерантном тоне.
И всё же, я полагаю, что национально-этническая конфликтность не является главной причиной сепаратистских мятежей на территории бывшего Советского Союза. Глубинную основу этих процессов следует искать в определённых социальных и мировоззренческих реалиях. (Я ведь тоже донбассец, а, следовательно, немного марксист). Глубинной основой сепаратистских мятежей являются пережитки общинного уклада в социальной структуре и в сознании, проявляющиеся, в частности, в неприятии частной собственности. Сепаратистские мятежи – это не просто выбросы социальной конфликтности. Это протест против современного мирового порядка, в котором социализм оказался побеждённым капитализмом. Именно этим объясняется странное соседство красных флагов и флагов с ликом Спасителя на блокпостах ДНР/ЛНР.
Мы уже говорили о наличии устойчивых общинных ценностей в мировоззрении и жизненном укладе абхазов и осетин.
Приднестровье и Донбасс, казалось бы, выпадают из этого ряда. Но это не совсем так. Вспомним о традициях бандитской вольности в Бессарабии (Г. Котовский) и на Левобережной Украине (Н. Махно). Эти традиции предполагают наличие общинного сознания. Но, разумеется, есть и отличия. В указанных регионах вместо общинности наблюдаем концентрацию крупных промышленных предприятий, находящихся в государственной собственности. Отсюда и «красные директора», и «заповедник социализма» в Приднестровье; отсюда же и устойчивые электоральные симпатии донбассцев к коммунистической партии и вообще к партиям левого спектра.
Между прочим, тот самый литейный завод, с учреждения которого, якобы, началось основание Луганска, был «казённым», то есть, государственным предприятием. Юзы и Гартманы пришли в Донбасс позже и воспринимались именно как иностранные, то есть, чужие хозяева.
Несомненно, общинная и государственная собственность – это две большие разницы. Но между ними есть и нечто общее. Для общинного и этатистского сознания, как правило, характерно глубинное неприятие частной собственности, неуважение и даже презрение к частной собственности. Отсюда вытекает неприятие индивидуализма и непонимание ценностей гражданского общества, ценностей правового государства. В частности, у человека с общинным сознанием наблюдается некий правовой нигилизм. Такой человек воспринимает все юридические формы регуляции общественных отношений как зловредное крючкотворство.
Здесь уместно вспомнить несколько подзабытую Вандею. Один из современных исследователей Вандейского мятежа проф. И. Шейнер, столкнувшись с непонятной логикой поведения крестьян, назвал крестьянство «неудобным классом». Думается, что в современном мире роли поменялись. Теперь не крестьянство, а пролетариат является неудобным классом. Впрочем, классический «марксовский» пролетариат давно вымер. Неудобным классом, в поведении которого скрываются достаточно сильные иррациональные мотивы, являются рабочие крупных предприятий, особенно тяжёлой и добывающей промышленности.
Но тут нам могут возразить. Шахтёры и рабочие металлургических комбинатов не влились в массовом порядке в ряды ополченцев. Согласен. Но туда влились деклассированные рабочие. К тому же, следует принимать во внимание не только непосредственную боевую силу сепаратистов, костяк которой, несомненно, составляют российские профессиональные военные. Весьма значима роль, так сказать, «широких народных масс», сочувствующих сепаратистским настроениям. А это либо бывшие работники физического труда, либо люди, тоскующие по временам гегемонии рабочего класса или на основании личной памяти, или на почве «легенд и преданий» о светлом советском прошлом.
Как последовательный европеист и сторонник западных ценностей хочу сделать вывод: да здравствует частная собственность! Да здравствует индивидуалистическая мораль! Да здравствует верховенство права! Долой общинную собственность во всех её трансформациях! Долой коллективистскую мораль! Долой общинность во всех её проявлениях!
В завершение хотел бы вернуться к множественности объяснений причин Вандейского восстания. Думается, специалисты смирились с тем, что невозможно выделить главную, определяющую причину. И невозможно дать исчерпывающее причинное объяснение. Мы можем провести блестящий, глубокий, всесторонний анализ того или иного социально-исторического явления. Но что-то всё равно останется необъяснённым и необъяснимым. И вовсе не потому, что у нас не хватает сведений.
То же самое, несомненно, справедливо относительно восстаний в Приднестровье, Абхазии, Южной Осетии, Донбассе и др. Как бы мы ни старались, нам не удастся полностью разложить их по полочкам детерминизма.
Но из этого вытекает вывод чрезвычайной важности. Причём это вывод не только о социальном познании, но, в первую очередь, о социальном действии. Важность социальной памяти, исторической традиции, «почвы» и «корней» сильно преувеличена. Чрезмерно копаться в исторических корнях непродуктивно. Оставим историю историкам.
Гражданин современной Украины! В конечном счёте, ты свободен. В какие бы глубины исторической почвы ни уводили тебя корни традиции, как угрожающе ни нависали бы над тобой глыбы условий и обстоятельств, ты волен поступить так или иначе. Твоя свобода необъяснима и неопровержима. Нам нужно задуматься не о том, как укорениться в нашей истории, а о том, как оторваться от неё. Бывают сковывающие традиции, бывает больная, раненая память. В истории постоянно «мёртвый хватает живого». Наша ответственность перед будущим важнее ответственности перед прошлым.
Александр Ерёменко, доктор философских наук, член Межрегионального союза писателей, специально для ОстроВаЛугань