Социолог Игорь Рущенко: " Путь к национальной безопасности Украины лежит через "коллективный разум"

Опубликовано: 26.09.2014. 16:09

Война нового типа в Украине, как это демонстрируют последние события, имеют существенную социальную составляющую. Она включает многие социальные технологии : искажение демократических практик (массовые акции «мирного населения», фейковые референдумы), практику живого щита, манипулирование массовым сознанием, подготовку и активизацию «пятой колонны», создание уголовной толпы в нужное время и в определенном месте и т.д. Так считает харьковский социолог - доктор социологических наук, профессор Харьковского национального университета внутренних дел Игорь Рущенко . Беседуя с ним, ОстроВ продолжает диалог с ведущими социологами Востока Украины, которые анализируют уроки войны на Донбассе.

- Не так давно в Киеве при проведении круглого стола «Криминально-террористическая война на Востоке Украины: социальная составляющая» вы говорили о том, что Украина не смогла оперативно применить «противоядие», которое обезвредило бы антинациональную социальную мобилизацию в наиболее проблемных точках страны. Что это означает? Кроме того, вы говорили о том, что национальную безопасность в Украине можно обеспечить только через «коллективный разум». Что государственные структуры в очередной раз не сумели в сложное время кризиса и испытаний сконцентрировать имеющийся потенциал вокруг национальной безопасности страны…

- Российская агрессия -2014 оказалась неожиданностью так сказать «в квадрате». С одной стороны, сама война, захват территорий и аннексия Крыма выглядели как нечто невозможное, а с другой - еще большей неожиданностью стал способ ведения войны. Нация интеллектуально НЕ подготовилась к событиям 2014 года; на мой взгляд, многие ключевые вопросы национальной безопасности вообще не обговаривались, и специалисты социально-гуманитарного профиля занимались какой угодно тематикой, но не так сказать экзистенционального содержания, когда ставятся проблемы в плоскости «быть или не быть». Возможно, не хватало достаточно умных, расчетливых, трезво мыслящих и патриотически настроенных кругов, которые концентрировали бы собственное внимание на таком тренде, и были бы достаточно влиятельными и авторитетными, чтобы воздействовать на политиков и институты, которые отвечают за национальную безопасность. У нас фактически нет корпуса военных теоретиков, политологов, социологов, социальных психологов, которые бы систематически разрабатывали тематику, связанную с войнами нового типа и соответствующими внешними и внутренними угрозами.

Как ни парадоксально, но наиболее весомым интеллектуальным творчеством, на мой взгляд, оказалась дилогия Юрия Щербака - «Время смертохристов» и «Время большой игры». Но кто же знал, что то, о чем украинский писатель «нафантазировал» в антиутопии, начнет осуществляться не в 2077 году, а буквально через три года после выхода в свет первой книги? Вот и нет пророков в своем отечестве…

Теперь мы понимаем, что в этих войнах есть весомая социальная составляющая, которая выпадает из поля зрения военно-технических дисциплин, привычной военной стратегии и тактики. Она фактически является предметом социологических дисциплин. Например, сюда следует отнести подрывные социальные технологии, которые наш противник разрабатывал в тиши кабинетов генерального штаба, а затем ловко применил на будущем театре военных действий. В результате без единого выстрела был сдан Крым, а в Донбассе дело дошло до кровавой бойни, когда можно было разорвать последовательность гибридной войны на ранних стадиях. Ведь в Харькове и Одессе именно это и удалось сделать благодаря стихийной социальной мобилизации патриотически настроенных слоев населения. И вторжение противника не состоялось.

- Что конкретно подразумевается под термином «подрывные социальные технологии»?

- Подготовка и активизация «пятой колонны», создание уголовной толпы в нужное время и в определенном месте, искажение демократических практик (например, массовые акции «мирного» населения, фейковые референдумы), захваты «мирным» населением административных зданий, практика живого щита, манипулирование массовым сознанием с помощью телевещания и т.п. Эти вещи конструировались и проигрывались задолго до событий 2014 г. При этом кремлевские теоретики «творчески» использовали опыт цветных революций, чеченских кампаний, а многие вещи по наследству были заимствованы из богатого опыта спецслужб Советского Союза, которые неоднократно инспирировали перевороты, революции в странах Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. И только на первый взгляд то, что происходило в Луганске или Донецке выглядело как стихийные акции «восставшего народа»: это был управляемый процесс; кстати, некоторые темники, инструкции по захвату административных зданий и созданию «живого щита» попали в руки журналистов и были обнародованы. Для противодействия тактике гибридной войны нужно, во-первых, заранее изучать и прогнозировать подобные сюжеты, во-вторых, иметь «противоядие», что обезвредит действия потенциального врага на начальных стадиях агрессии.

- Вы также применяете термин «криминально-террористическая война»…

- Война нового типа имеет разные определения: «гибридная», «комбинированная», «неконвенциональная». Я добавил термин «криминально-террористическая война» не случайно, он выражает специфику того, что произошло в Крыму и на Донбассе. Здесь пригодился социолого-криминологический анализ. Мои наблюдения говорят о том, что эти территории были фактически «сданы» агрессору той криминальной элитой, которая безраздельно хозяйничала в ряде областей Украины. И это одно из самых ужасных следствий криминальной революции, прокатившейся Украиной. А Донбасс по праву претендует на звание колыбели этой революции. Рядовой криминалитет также сыграл важную роль, особенно на первых этапах «путинской мобилизации»: уголовники первыми взяли в руки оружие по команде своих боссов и паханов. Путин легко договорился с криминальной элитой Крыма и Донбасса, и ловко использовал их в своих целях. И по методам ведения – это очень грязная война, ее по праву можно назвать еще и «подлой»: нет объявления войны, нет и военнопленных (имеется ввиду соответствующий статус), т.е. стороны могут не брать на себя никакой ответственности, вытекающей из международных конвенций; широко применяется тактика террора, боевые действия ведутся в населенных пунктах, чтобы прикрываться пассивным живым щитом и т.д.

- Расшифруйте тогда и выражение «интеллектуальная Цусима»

- Это, конечно, метафора. Символ внезапного удара и поражения. Интеллектуальная Цусима в нашем контексте – победа в Крыму и на Донбассе российской тактики использования так называемой «мягкой силы», к которой прежде всего идейно не была подготовлена Украина. Таким образом, катастрофа, имевшей место весной 2014 года, не явилась случайным событием: это следствие близорукости в национальном масштабе и упадка нескольких важных институтов общества. Государственные структуры, а если более широко - нация, не сумели использовать имеющийся потенциал отечественной науки, сплотить исследователей вокруг изучения проблем национальной безопасности. Одновременно в РФ последние десять лет велась подготовка к войне нового типа с Украиной (и вероятно не только с нами). Структура гибридной войны выглядит следующим образом: (1) длительная латентная подготовительная фаза, (2) фаза «мягкой силы», (3) силовая или «горячая» фаза. Так вот, если противник уже разворачивает свои подрывные социальные технологии на вашей территории, а вы благополучно проспали всю первую фазу, и не готовили контригру, то вы начнете импровизировать, делать ошибки и т.п. Это как игра двух шахматистов: один знает теорию игры, заготовил домашние заготовки, оригинальные комбинации, а другой – надеется на счастливую импровизацию…

- Есть ли нужный для эффективного сопротивления и защиты «интеллект нации» в Украине?

- Можно представить нацию как организм, имеющий собственную жизненную историю, развитие, свойство отстаивать собственное право на существование наряду с другими международными субъектами. Безголовая нация быстро превращается в обед для более умных и ловких соседей, такова жестокая и драматическая историческая правда. Интеллект нации - это коллективный разум, влияет на существование и поведение сообщества. Он выполняет много нужных функций, в т.ч. обеспечивает непрерывность исторической памяти, мониторит ситуацию и обнаруживает угрозы и риски, составляет прогнозы и анализирует альтернативные пути развития, привлекает научные достижения для потребностей существования нации и т.д.. Дискурс вокруг национальной безопасности становится краеугольным камнем коллективного разума. Нация очень заинтересована, чтобы «умные люди» заранее предупреждали об опасностях, советовали как нейтрализовать риски или как худший вариант - давали возможность лучше подготовиться к ужасающим сценариям будущего.

Интеллект нации определяется несколькими элементами: во-первых, базисным является наличие собственно «умных» и «образованных» людей, то есть ученых, исследователей, аналитиков, преемственность научных традиций, включенность их в международное научное сообщества; во-вторых, важную роль играет общественное доверие к интеллектуалам, должен иметься достаточно высокий социальный статус «умных», чтобы к их голосу прислушивались, а не доминировало чиновничье чванство и самоуверенность; в-третьих, нужна умелая организация интеллектуального ресурса в масштабах страны, финансирование соответствующих программ, механизмы связи науки с практикой. Все три элемента одинаково важны.

Но какая может быть польза от умников, если к ним никто не прислушивается, а политки-практики считают, что в своем отечестве пророков не может быть по определению?

Или еще хуже: общество не верит своим интеллектуалам, считает их бесполезными… Чтобы ответить на этот вопрос, давайте взглянем на ситуацию в «довоенной Украине».

Нация была крайне «доверчивой», как та малышка, которая искренне верит, что ее окружают добрые и мудрые взрослые, которые никогда не причинят ей вреда.

Зададимся вопросом, использовало ли государство научный потенциал, сумело ли превратить его в интеллект нации? Если говорить об изучении социальной составляющей национальной безопасности, то чисто формально нация имеет в своем распоряжении несколько сотен докторов наук в активном трудоспособном возрасте по таким направлениям как социология, политология, социальная психология, история, уже не говоря о тысячах кандидатов наук и молодых амбициозных исследователей, которые еще не успели получить научную степень. Но практически все это уважаемое научное сообщество не было ориентировано на насущные потребности выживания нации и изучение существующих опасностей и рисков.

На наш взгляд, интеллектуальная составляющая национальной безопасности ослаблялась достаточно сознательно и целенаправленно. Вспомним, что одним из первых указов новоизбранного президента Януковича (от 2 апреля 2010 г.) были ликвидированы два потенциально важных учреждения: Института проблем национальной безопасности и Национальный институт проблем международной безопасности. И хотя эти учреждения, насколько нам известно, не проводили социальных исследований по указанным вопросам, но чья-то рука априори отсекала саму возможность укрепления интеллектуальной составляющей безопасности нации. Очевидно, существовал пакет первоочередных мер по ослаблению национальной безопасности Украины, разработанный московскими кураторами Януковича, и в т.ч. удар был направлен по самой возможности интеллектуального усиления оборонного потенциала (в широком смысле этого слова).

Беседовала Наталия Кононова, Остров (Продолжение следует)