Профессор МГУ Наталья Зубаревич о России: "Мы — страна, живущая на ренту"

Профессор МГУ Наталья Зубаревич в Сыктывкаре (Республика Коми) прочитала лекцию«Развитие регионов России и состояние их бюджетов: долгосрочные тренды и влияние кризиса». Её расшифровка опубликована изданием "7Х7".

Положения лекции Натальи Зубаревич позволят украинским аналитикам лучше понять то, что сейчас происходит в России и спрогнозировать её поведение в ближайшем будущем. Приводим некоторые выдержки из публикации.

Вот здесь на слайде вся наша страна, про которую недавно наш руководитель сказал, что она чудовищно неравная. Я неполиткорректно с ним не соглашусь по одной причине: вот вам большая часть страны [регионы, отмеченные на слайде словом «середина»], а вот тут хвосты и голова [регионы, отмеченные на слайде словами «аутсайдеры» и «относительно развитые»]. Вся страна [регионы в «середине»] не так уж сильно разделена. Больше половины — это регионы-«середняки». Дюжина — это относительно развитые регионы, и среди них Коми. Но это ВРП [валовый региональный продукт] — то, что добыто и произведено, а конечное потребление намного меньше. Потому что огромная часть произведенного вывозится за пределы территории. И наконец, аутсайдерская группа — около 15 слаборазвитых республик и некоторые депрессивные регионы. Кто давно не был в Кирове — милости просим. Киров, Курган, Псков, Кострома. И наконец, великие лидеры. Здесь Тюменская область вместе с округами, Сахалин тут. Он рванул благодаря нефти. И еще тут Москва, к которой подтянулся Питер. Вот так устроена экономика нашей страны.

Мы — страна, живущая на ренту. Когда страна живет на ренту, автоматически формируется вне зависимости от доброй или злой воли большое перераспределительное государство. Когда рента централизуется, она потом перераспределяется. Это большое государство, как правило, бюрократическое, может перераспределять более прозрачно, менее прозрачно. Но суть в том, что оно остается большим. И это для нас некое родимое пятно. Мы не можем уйти от большого перераспределительного государства.

Сейчас рента сжалась. Рента стала на четверть меньше, если брать доходы бюджета, а перераспределение идет своих ходом.

Как мы перераспределяем. Трансферты начали сокращаться, и довольно интенсивно. И это означает, что регионы попадают в зону риска, связанную с сокращением их доходной базы. Поэтому те, у кого трансфертов мало в долях, оказываются в более выгодном положении. У них риски от принятия решений федеральным центром меньше.

Кризис 2015 года. Промышленность упала по-детски. Доходы начали падать медленно, но сейчас это уже 13%. И это не детское падение. Нет роста безработицы.

Что это за кризис? Я смею утверждать — и это практически консенсус у коллег-экономистов — это опять системный кризис. Это кризис старой модели роста. Никакого толчка не было, когда он начался. А начался он в декабре 2012 года и стал явным в 2013 году — в виде стагнации. И только потом, во второй половине 2014 года, добавились другие факторы: это падение цен на нефть, санкции-антисанкции, которые затруднили поиск займов и разогнали инфляцию. Мы больше по старой модели расти не можем.

Этот кризис назвали кризисом среднего уровня дохода. Когда зарплата не такая низкая, чтобы ты был привлекателен, как производитель, а институты еще плохие, чтобы ты был привлекателен как гарантируйющий правила игры. Уже не так, но еще не так. Сидение между двух стульев — это и есть кризис среднего уровня доходов, это ловушка среднего дохода.

Я позволю себе не согласиться с этим. Прежде всего — это ловушка плохих институтов. Когда в стране остановились инвестиции? Это случилось в 2013 году. Потому что бизнес перестал понимать, во что он инвестирует, что он будет видеть на выходе. Пока у нас доходы растут быстрее, чем ухудшаются институты, мы можем полировать все дефекты системы возросшим потоком денег. Как только они расти перестают... Было 110 долларов за баррель в 2013 году. А потом расти перестала цена. И ничего не полировалось.

Этот кризис интересен тем, что сначала все было понятно. А сейчас все менее и менее понятнее. В 2015 году мне было сразу видно, кто «полетел». Во-первых, уже с 2014 года посыпались регионы автопрома. 30% спада спроса на автомобили. В 2015 году — 23%. В 2016 будет где-то столько же. Отрасль не может работать при таком сжатии платежеспособности. В автопроме все реально плохо. Во-вторых, это полудепрессивные регионы. Кто в Кургане бывал, тому сразу все понятно. Больше в этой зоне явных аутсайдеров нет. Картина размазана.

А кто в хорошем состоянии? Аграрный юг (антисанкции — рынок расчищен). Рынок сыров растет экстремально. Но основная динамика в отраслях АПК — плюс 2–3%. По свиноводству чуть лучше. Но основная масса — 2–3%. В плюсах — новые нефтегазодобывающие регионы. Это Красноярский край, Сахалин, Ненецкий округ, Якутия. Этот новый «нефтегаз» показывает неплохой промышленный рост. И третья категория — регионы ВПК. Брянск прет с 2014 года. Тула дает 8–12% роста в год.

В чем специфика этого кризиса? Этот кризис не про промышленность. Этот кризис не про безработицу. Этот кризис — про деньги. Деньги бюджета, деньги населения, инвестиционные деньги.

Кризис с бюджетами начался в декабря 2012 года. И все знают причину — «майские указы» президента. Мы опросили всех экспертов в Москве. Никто не признается, кто подготовил эти зарплатные указы президента. Никто! Потому что они были уверены, что экономика будет расти дальше, и рост доходов бюджетов позволит эти указы выполнить. Но случилось иначе. В 2013 году экономика встала. А расходы приходилось увеличивать.

В среднем по субъектам в 2013–2014 годах 70% всех расходов на повышение зарплаты лежало на регионе. И только 30% давали федералы. В 2015 году — 80% регионы и 20% федералы. Понятно!

Источник:

7Х7