Сергей Лесков: "Иван Грозный заложил фундамент ценностей, которые, враждебны прогрессу"

Опубликовано: 18.10.2016. 22:42

Так символически совпало, что в дни Нобелевской недели у нас открывают памятник царю, при котором страна оказалась на обочине прогресса.

О сооружении памятника Ивану Грозному в Орле сегодня говорят больше, чем в 1566 году говорили об основании этого города первым русским царем. Собраны все аргументы, но согласия нет. В потоке споров незаметно прошла Нобелевская неделя, совпавшая с церемонией открытия памятника. Думаю, эти события тесно увязаны. В значительной мере именно Иван Грозный заложил фундамент ценностей, которые, враждебны прогрессу и, пробиваясь, как сорняки, не дают России войти в число лидеров мировой науки.

В середине XVI века страна находилась на европейском технологическом уровне. Великий Новгород с развитой промышленностью был жемчужиной Ганзейского союза. По мнению академика Валентина Янина, города Ганзы часто служили Новгороду сырьевой базой, во что сегодня верится с трудом. Об уровне строительной техники говорит тот факт, что при взятии Казани в 1552 году были быстро сооружены башни высотой в 50-60 метров - и это вовсе не преподносилось как чудо.

На Руси были построены пороховые заводы, составлена классификация почв по урожайности ржи, вычислены точные пасхальные таблицы, травники и лечебники той эпохи до сих пор не потеряли ценности. Делались переводы польских медицинских книг. Строились водяные мельницы, которые использовались в кузнечном деле для управления тяжелым молотом. Появились самопрялки и ткацкие станки. Бурно развивалась картография, готовился первый генеральный чертеж страны. Во второй половине XVI века начали выходить первые азбуковники (энциклопедии).

Что касается оружия, которое и в ту эпоху задавало темп технологических преобразований, то уже в конце XV века в Москве, Туле, Новгороде были обустроены пушечные дворы.

Дед Ивана Грозного Иван III в XV веке охапками выписывал из Италии мастеров. И хотя на Руси не появилось своего Леонардо, она стала частью европейского Ренессанса. При Иване Грозном Московская Русь имела все шансы вписаться в Позднее Возрождение, которое подарило цивилизации первых гениев современной науки - Галилео Галилея, Иоганна Кеплера, Уильяма Гарвея, Френсиса Бэкона. Иначе чем саморазоблачением нельзя назвать то обстоятельство, что иные историки с гордостью называют царя Ивана самым просвещенным и начитанным человеком в своей стране.

Трудно поверить, что Иван Грозный был современником Галилея. Если бы царю сказали, что на весах истории Галилео Галилей и хан Девлет Гирей – как великан и карлик, он четвертовал бы еретика за непотребные речи. К слову, нет исторических свидетельств того, что в знаменитой библиотеке Ивана Грозного имелись сочинения Николая Коперника. К русским пределам наука не приближалась. Чужая, немецкая забава.

Галилей поставил в центр познания мира эксперимент, и, в итоге, склонность к сомнениям была возведена в ранг человеческих добродетелей. На Руси с такими качествами счастливо не проживешь, скорее слона встретишь. Ученые на Руси показались бы мошенниками и лихоимцами. Но, думаю, при всем мракобесии царь заинтересовался бы открытиями вроде телегонии, нооскопа, пирамиды для продления жизни до 140 лет, фильтров для очистки воды, вечно вращающегося цилиндра без расхода энергии, которые находят поддержку у нынешних обитателей Кремля. Спираль истории…

Великий Галилей дал толчок бурному расцвету науки, что до сей поры определяет лицо цивилизации. Всего через полвека после Галилея пришло время Рене Декарта, Блеза Паскаля, Роберта Бойля. Началось Новое время. Именно наука и высокие технологии определяют доминирующее положение Запада в современном мире. А на Руси, истерзанной Иваном Грозным, наступило Смутное время. Технологическое отставание от Европы то сокращается, то разрастается, но за все время после Ивана Грозного, когда были посеяны зерна покорности и рабского послушания, его не удавалось наверстать полностью.

Конечно, картина истории не пишется лишь черными и белыми красками. Молодой царь поначалу пытался сблизиться с Европой. С Англией торговал, к королеве сватался, но не ведал, что там зарождается наука. В 18 лет юный царь поручил саксонцу Гансу Шлитте завербовать в Европе, как пишет Карамзин, «мастеров и докторов, которые умеют ходить за больными и лечить их, книжных людей, понимающих латинскую и немецкую грамоту, мастеров, умеющих изготовлять броню и панцири, горных мастеров, знающих методы обработки золотой, серебряной, оловянной и свинцовой руды, людей, которые умеют находить в воде жемчуг и драгоценные камни, золотых дел мастеров, ружейного мастера, мастера по отливке колоколов, строительных мастеров, умеющих возводить каменные и деревянные города, замки и церкви, полевых врачей, умеющих лечить свежие раны и сведущих в лекарствах, людей, умеющих привести воду в замок, и бумажных мастеров».

Всего Шлитте уговорил ехать на Русь 300 человек, но из-за протестов Ганзейского союза и некоторых европейских стран, которые опасались усиления конкурента, в городе Любек рабочие мигранты были арестованы и провели в тюрьме пять лет. Очень напоминает санкции современной эпохи. Кстати, Карамзин считает, что этот инцидент послужил причиной Ливонской войны.

В итоге, вместо того, чтобы сближаться с Европой Иван Грозный предпочел воевать с ней. Началось вековое противостояние с Западом. И, напротив, окончательно и бесповоротно свергнутая Орда перекочевала в Москву, которая, как заразу, переняла у противника способ государственного устройства и систему отношений личности и власти. На Востоке науки нет с XIII века, но и на Руси она выходит в лидеры лишь в период сближения с Западом, а стоит припасть к скрепам - сразу откатывается в арьергард интересов власти. Что и произошло в настоящий момент. Все это к тому, что открытие памятника Ивану Грозному в дни Нобелевской недели – символическое совпадение.

Памятник – это напоминание. Мы должны быть «благодарны» Ивану Грозному за то, что впервые оказались на обочине прогресса. Что касается Нобелевской недели, то самое обидное, это не то, что наших ученых нет в числе лауреатов, а другое – мы даже не рассчитывали на награду. Но может быть еще хуже – мы перестанем понимать язык, на котором говорит современная наука. И тогда, как Ивану Грозному, придется искать любезного саксонца, чтобы он привез к нам толмачей для разъяснения непонятных слов и терминов.

Либо Иван Грозный, либо Альфред Нобель.

Сергей Лесков, журналист, писатель

Источник: Росбалт [1]