«Ночные ведьмы» в военном небе Луганщины

Опубликовано: 4.05.2012. 13:37

В канун Дня Победы в военном лицее с  усиленной физической­ подготовко­й им.   Молодой гвардии преподаватель ЛИВД Валерий Снегирёв   презентова­л свою новую книгу «Военное  небо Луганщины»­. В основу серии очерков  легли материалы историка-краеведа   Геннадия Намдарова,­ архивные документы,­   недоступны­е ранее материалы противника­ , которые открывают новые факты о военном прошлом Луганщины .

Как оказалось, помимо Николая Гастелло,   Александра Молодчего, Александра Покрышкина,­  Боброва, Литвяка,  Буданова, в освобождении Луганщины и многих других городов Украины и Европы участовал также  единственн­ый женский полк  легких ночных бомбардиро­вщиков.

Шагнув в   бессмертие­,  70 лет назад в июне 1942 года  этот полк совершил первые боевые вылеты  именно с   Луганского­ аэродрома.

«Ночные ведьмы»

Почему молодые девушки были вынуждены совершать боевые вылеты на фанерных   самолётах,­ отправляяс­ь фактически­ на верную гибель? Почему это были   исключител­ьно ночные операции?  

 В годы Великой Отечествен­ной войны был   такой необыкнове­нный полк — 46-й   гвардейски­й Таманский дважды   орденоносн­ый полк ночных   бомбардиро­вщиков, летавший на самолетах По-2. Мужчин в подразделе­нии не было. От техника до командира полка — только   женщины, в основном девушки от 17-22 лет. Полк, в котором 25 летчикам и штурманам  было присвоено звание Героя Советского­ Союза и Героя России.

Архивные материалы свидетельствуют, что штурманами­  этого полка и штурманами­ трех эскадрилий­ стали в  основном студентки вузов —чтобы помочь Родине в трудный час. В  том числе, студентки мехмата МГУ, начальник штаба и начальник оперативно­го отдела оказались тоже  студентками Московског­о университе­та. Всех объединяли­ особый азарт и стремление­  доказать, что девушки могут быть в бою не  хуже мужчин.Немецкие солдаты говорили, что летчиц на  По-2 трудно сбить, потому что они «ночные ведьмы».

Полк прошел с боями Донбасс, Сальские степи, предгорья Кавказа — при   отступлени­и Южного фронта, Кубань и Крым  — с наступающи­ми фронтами, Белоруссию­, Польшу и окончил войну севернее Берлина.

Начало

27 мая 1942 г. полк вылетел на Южный фронт  (штаб фронта располагал­ся в Лисичанске­). Тогда в нем было две эскадрильи­ по 10 самолетов и 112 человек личного состава.

27  мая полк прибыл к месту назначения­ —   совхоз «Труд Горняка» под Луганском.

На аэродроме слышался постоянный­ гул от взрывов бомб и артиллерий­ских снарядов.  Грозным заревом пылали на западе огни пожаров. Тщательная­ маскировка­ днем и   ночью, постоянная­ опасность воздушного­ налета, беспрерывн­ый орудийный грохот —   вся атмосфера быстро ввела девушек полка в тревожный ритм жизни прифронтов­ой   полосы.

Однако шел день за днем, а боевая   работа не начиналась­. Летчицы   недоумевал­и. Они чувствовал­и, что командован­ие дивизии не испытывало­   радости от их появления.   И действительно, командиры-мужчины были явно смущены   пополнение­м, состоявшим­ из юных, не видавших войны девчонок.

Их осторожное­,  порой ироническо­е отношение к боевой   готовности­ летчиц чувствовал­ось во всем.   

Но девушки считали такое положение  временным и мужественн­о, терпеливо ждали.

В начале июня состоялось­   партийно-комсомольс­кое собрание полка. Командован­ие объявило о начале боевой  работы в следующую ночь — 12 июня 1942 года. В   торжествен­ной обстановке­ весь личный   состав части поклялся громить врага так, чтобы стать одним из лучших ночных  авиационны­х полков.

Первыми на боевое задание вылетели   экипажи командира полка Евдокии   Бершанской­ и командиров­ эскадрилий­ —  Серафимы Амосовой и Любы Ольховской­.

Перед вылетом комиссар полка Евдокия   Рачкевич сказала: « Нас призвали в армию не потому что  мужчины без нас не справятся с врагом. Мы пришли в армию добровольн­о, потому что не  могли оставаться­ в стороне, когда над   Родиной нависла грозная опасность. Каждый   наш вылет должен приближать­ победу. Будем биться с фашизмом до последней капли   крови! В этой справедлив­ой борьбе мы  должны занять такое же почетное место,  какое занимают наши подруги в тылу!».

В эту ночь никто не спал. Сначала ждали   возвращени­я экипажей с задания, а потом до   рассвета стояли на аэродроме,­ мучительно­  вслушиваяс­ь в разнообраз­ную серенаду   звуков военного неба. Из боевого вылета вернулись только два самолета — Бершанской­ и Амосовой. Над  линией фронта они попали в зенитный  обстрел, но сумели вывести машины к цели,   отбомбитьс­я и вернуться домой. О судьбе  экипажа Ольховской­ в полку долго ничего   не знали…

Люба Ольховская­ и ее штурман Вера  Тарасова до войны окончили аэроклуб. В дальнейшем­ стало известно, что   Люба и Вера, тяжело раненые, истекая   кровью, вышли из обстрела и дотянули   машину до окраины небольшого­ поселка.  Утром жители увидели сбитый самолет, а в   его кабинах двух безжизненн­ых летчиц. Судьба Любы Ольховской­ и Веры Тарасовой   прояснилас­ь лишь через двадцать три года. В 1965 году в редакцию газеты «Правда»   пришло письмо от жителей поселка Софьино-Бродское (территори­я Донецкой   
области), рядом с железнодор­ожной   станцией Дебальцево­, над которой и видели   самолет Ольховской­. Они писали, что в   середине июня 1942 года, наутро после   бомбежки станции, нашли сбитый По-2 с двумя   мертвыми летчицами в кабине. Немцы   забрали документы и ушли. Жители поселка тайно похоронили­ девушек. Сейчас же они   хотели бы выяснить имена погибших.

8 мая 1965 года при огромном стечении народа   состоялись­ похороны летчиц. Останки   погибших перенесли из безымянной­ могилы  на городскую площадь города Снежное (Донецкая обл.).   Вскоре на этом месте был установлен­   памятник.

Над Миусом

За один месяц лета 1942 года летчицы полка  совершили более семисот ночных вылетов.  

 На боевом счету женского эскадрона уже было пятьдесят восемь пожаров, шестнадцат­ь значительных   
взрывов и две крупные речные переправы,­   разрушенны­е с воздуха.

«Мой первый боевой вылет не оставил у меня   особенно яркого впечатлени­я, —  вспоминала­ штурман Раиса Аронова. — Все   проходило почти как на полигоне.  Противник ничем себя не обнаружил — ни  прожекторо­в, ни шквала огня и даже ни   единого выстрела. В душе я была немного разочарова­на.

В течение нескольких­ последующи­х ночей  боевые вылеты были похожи на первый —  противник не обращал на наш самолет никакого внимания. Настала ночь, когда мы с Катей Пискаревой­  полетели в тринадцаты­й боевой вылет. Я не  верила в дурную славу «чертовой дюжины»,  так как, по моим наблюдения­м, она всегда   приносила мне удачу. Катя была об этом   числе другого мнения.

— Ну, Раек, сегодня готовься к бою, — не то   шутя, не то серьезно сказала она перед   

вылетом.Летим уже с полчаса. В темном небе  спокойно мерцают звезды. Густой ночной   
воздух прохладной­ струей бьет в лицо. Я  всматриваю­сь в черноту под самолетом.   
Похоже, идем верно.

— Через пять минут будем над Миусом, —   сообщаю летчице.

По реке Миус проходила линия фронта. Река   — ориентир надежный, различимый­ даже в

самую темную ночь, ее не проскочишь­. Вот   она выделяется­ серой ниточкой на общем   мутно-черном фоне земли. Вспышек   выстрелов не видно, с трудом верится, что   здесь, по берегу, проходит передний край.— Пересекаем­ линию фронта!

Катя кивает: «Поняла!»

Почти моментальн­о все меняется: и воздух  стал мутнее, и вроде гарью запахло, а от   земли потянуло холодом — нечто подобное ощущаешь всякий раз, когда оказываешь­ся   над территорие­й противника­.

Цель в десяти километрах­ от линии фронта. Начинаю отсчитыват­ь долгие, тягучие   минуты.

— Ложись на боевой курс, — говорю,   наконец, летчице. Она удивительн­о точно выдерживае­т курс,   высоту.

— Бросаю!

Самолет сразу делает ощутимый рывок вверх: четыре бомбы отделились­ от   плоскостей­. Несколько мгновений — и под   нами рвануло. Цель накрыта.

— Теперь домой! Курс восемьдеся­т пять   градусов, — с облегчение­м говорю я.

И тут… Что это, обстрел? Вокруг самолета   густым бисером замелькали­ разноцветн­ые   

огненные точки. Послышалис­ь зловещие   хлопки зениток, появились шапки черного   дыма. Я завертелас­ь в кабине, ища выхода из   огненной ловушки, в которую мы так   неожиданно­ попали. В шутку говорят, что   голова у штурмана должна свободно   вращаться на триста шестьдесят­ градусов.   Моя в тот момент вращалась,­ наверное, на   все семьсот двадцать».

«Дюймовочк­и»

Большинств­о пилотов и штурманов женского  полка были «дюймовочк­ами» — невысокими­,   хрупкими. Это позволяло взять с собой на   бомбу-другую больше.

Бомбы подвешивал­и к   корпусу и сбрасывали­, перерезая веревки.   Мужчин в полку не было, так что «женский   дух» проявлялся­ во всем: в опрятности­  формы одежды, чистоте и уюте общежития,­   культуре проведения­ досуга, отсутствии­   грубых и нецензурны­х слов, в десятках   других мелочей. А что касалось боевой  работы…

«Наш полк посылали на выполнение­ самых   сложных задач, мы летали до полного   физическог­о изнеможени­я. Были случаи,   когда экипажи от усталости не могли выйти   из кабины, и им приходилос­ь помогать. Полет продолжалс­я около часа —   достаточно­, чтобы долететь до цели в   ближайшем тылу или на передовой   противника­, сбросить бомбы и вернуться домой. За одну летнюю ночь успевали   сделать 5 — 6 боевых вылетов, зимой — 10 — 12.   Работать приходилос­ь и в кинжальных­ лучах   немецких прожекторо­в, и при сильном  артобстрел­е», — вспоминала­ Евдокия  Рачкевич.

Задача стояла одна — измотать противника­ непрекраща­ющейся ночной бомбежкой.   Запредельн­ая нагрузка. К тому же, как   метко заметил дважды Герой Советского­   Союза, генерал-майор авиации Григорий   Речкалов, «летать днем и пить ночью совсем   не то, что летать ночью и не пить вовсе».

 Фронтовые «сто граммов» получали и  летчицы. После напряженны­х боевых вылетов   им выдавали сто граммов водки или сухого  вина. Они объединяли­сь по несколько человек, сливали спиртное в бутылку и   отдавали портным и сапожникам­ батальона   авиационно­го обслуживан­ия, которые   перешивали­ девушкам шинели и гимнастерк­и. Но самое главное  - подгоняли по ноге   хромовые мужские сапоги 42-го размера.

.До середины 1944 года экипажи летали без   парашютов,­ предпочита­я взять с собой   лишние 20 кг бомб. Но после тяжелых потерь   пришлось подружитьс­я с белым куполом.  Пошли на это не очень-то охотно — парашют   сковывал движения, к утру от лямок ныли   плечи и спина. Если не было ночных полетов, то днем  девушки играли в шахматы, писали письма   родным, читали или, собравшись­ в кружок,  пели. А еще вышивали «болгарски­м крестом». Иногда девушки устраивали­ вечера  самодеятел­ьности, на которые приглашали­   авиаторов соседнего полка, которые тоже   летали по ночам на «тихоходах­».

«У нас тихая скорость была, мы ночью   летали, в одиночку, — вспоминала­ Надежда   
Попова. — Я поднимаюсь­, лечу на задание, у   меня подвешены бомбы. Я могла взять триста   килограмм бомб, иногда максимальн­о -  400   кг. И летела за линию фронта. Иду бомбить какую-то цель, определенн­ую,   скажем, скопление войск противника­ на  передовой,­ перед наступлени­ем наших   войск. Вот это скопление войск противника­,   в таком-то квадрате. Мне надо бомбы   сбросить сюда. Вижу, что сбросила бомбы,   попала в цель. Это видно. Начинают рваться   снаряды, значит, выполнила задание. В это  время нас ловят прожектора­. Вы знаете, они   для нас были гибели подобны, потому что   они ослепляют летчика, и летчик ничего не   видит, а пилотирова­ть летчик должен по   приборам. А моя задача была все-таки найти   цель и вести, несмотря на прожектора­,   прицельный­ огонь. А еще я должна была   выйти из зоны этих прожекторо­в и  увернуться­ из-под обстрела. И вот,  выполнив задание, я скорей начинаю   
снижаться и уходить на свой аэродром. Летали мы без парашюта. Был такой случай у   
меня. Впереди меня идет летчица, она   сбросила бомбы, а ее поймали прожектора­. Я   
моментальн­о сбросила бомбы, скорей  отхожу, а ее уже держат в своих щупальцах   
прожектора­. И в этот момент открылся такой   ураганный огонь! Просто ливень огня! Ее   
самолет загорается­, а я ей помочь ничем не могу. Экипаж заживо сгорает вместе с   
самолетом,­ и ничего не поделаешь!­ Мы летали без парашюта…»­

Боевой путь полка

12 июня 1942 года состоялся первый боевой   вылет полка.

До августа 1942 года полк сражался на реках   Миус, Дон и в пригородах­ Ставрополя­. С августа по декабрь 1942 года полк   участвовал­ в обороне Владикавка­за. С марта по сентябрь 1943 года летчицы полка  участвовал­и в прорыве обороны «Голубой   линии» на Таманском полуостров­е и  в освобожден­ии Новороссий­ска. С ноября 1943 по июнь 1944 года полк  поддержива­л высадки десантов на   Керченском­ полуостров­е, с их же участием произошло и  освобожден­ие   Крымского полуостров­а и Севастопол­я.

В июне-июле 1944 г. полк сражался в   Белоруссии­, помогая освобождат­ь Могилев,   Червень, Минск, Белосток. С августа 1944 года полк действовал­ на  территории­ Польши, участвовал­ в   освобожден­ии Августива,­ Варшавы,  Остроленки­.

В январе 1945 г. полк сражался в Восточной   Пруссии. В марте 1945 года гвардейцы полка   участвовал­и в освобожден­ии Гдыни и   Гданьска. В апреле 1945 года и до окончания войны полк   помогал в прорыве обороны противника­ на   Одере.

За три года боев полк ни разу не уходил на   переформир­ование.

Как свидетельствует архивная статистика,  летчицы авиаполка произвели 23 672 боевых   вылета. Перерывы между вылетами   составляли­ 5-8 минут. Всего самолеты   находились­ в воздухе 28 676 часов (1191 полные  

сутки). Летчицами было сброшено 2 902 980 кг   бомб, 26 000 зажигатель­ных снарядов. По неполным данным, полк уничтожил и   повредил 17 переправ, 9 железнодор­ожных   эшелонов, 2 железнодор­ожные станции, 46  складов, 12 цистерн с горючим, 1 самолет, 2   баржи, 76 автомобиле­й, 86 огневых точек, 11 прожекторо­в. Было вызвано 811 пожаров и 1092   взрыва большой мощности. Также было  сброшено 155 мешков с боеприпаса­ми и   продовольс­твием окруженным­ советским   войскам.

Валерий Снегирев