Опубликовано: 15.06.2016. 14:24
Очень-очень-очень древняя и самая загадочная на планете страна - Китай.
Свои тысячелетние тайны она открывает постепенно и не всем.
Но если кто полюбит всем сердцем эту страну, то она откроет свои знания, свою философию, свои сокровища, свою душу.
У автора книги «Дикая слива мэйхуа» Наталии Шаплыченко первое знакомство с Поднебесной случилось еще в детстве, когда в доме непонятно откуда появился сказочный бумажный китайский старичок…А спустя много лет, Наталия Шаплыченко попала в Китай, где собирала чай, изучала древние ремесла, посетила народ мосо, где до сих пор царит матриархат и нет брака, история китаянки и француза, тайны Дракон реки и Шангри-Ла,чудеса исцеления от доктора ХО со священной горы Юйлун, кто такие дунба и почему влюбленные бросались в пропасть … Почему в Китае ценят украинских ученых, что дали для народа реформы Дэн Сяопина, чем живет деревня потомка известного полководца периода Троецарствия Чжугэ Ляна и затерянные поселения, как китайцы встречают свой Новый год и почему так любят дракона, нефрит и дикую сливу мэйхуа – обо все это и многом другом можно прочитать в этой книге.
Наталия Шаплыченко – бывшая луганчанка, много лет проработала корреспндентом областной газеты, потом перебралась в Киев. Последние годы вместе с мужем путешествует по Китаю.
Вот один из рассказов ее книги о Китае «Дикая слива фейхуа»:
" Затерянный женский рай"
Еще раз убедилась: хочешь сохранить сокровище – спрячь подальше от глаз людских.
Это о Лугу.
Озеро спряталось в горах у подножия Гималаев на высоте 2.685 метров на границе провинций Юньнань, Сычуань и Тибета. Вокруг матушки-озера компактно проживает удивительный народ мосо. Удивительный тем, что у них до сих пор сохранился матриархат в чистом виде - едва ли не единственный в мире. Здесь нет брака в привычном для нас понятии, а существует цзоухунь (на китайском языке означает бракосочетание в семье невесты), когда мужчина тайно приходит к женщине ночью, а утром возвращается к собственной матери. Муж не должен жить в семье жены. В бесписьменном языке мосо нет даже слова муж и отец, нет разводов и дележа имущества, поскольку у мужчин и собственности своей нет. Руководит всеми делами и распоряжается «движимым и недвижимым» имуществом рода Матриарх, старшая женщина, мать, которой беспрекословно подчиняются все, в том числе и мужчины. Детям дается фамилия матери, и они остаются в ее семье, где о них заботятся все родственники, а бабушки, конечно же, балуют. Особую роль в воспитании племянников играет дядя – он заменяет им отца. Рождение дочери считается настоящим счастьем, благословением Небес.
Затерянный женский рай.
Или, как именуют племя в самой Поднебесной, Королевство Дочерей. Страна девушек. Мосо долгое время находились в изоляции от внешнего мира, и поэтому им удалось сохранить свои традиции и культуру лучше других малых национальностей. Осталось мосо немного – около 50-60 тысяч. Их селения, словно бусинки, рассыпаны в обрывистых горах вокруг озера. Причем, две трети мосо проживает в Юньнани, одна треть – в Сычуани.
Просто так в горные деревни не попасть. От Лицзяна до Лугу по прямой - 100 километров. На самом деле по горным серпантинам – 280. Мы добирались, с небольшими остановками, около восьми часов на маленьком автобусике.
Дорога очень сложная. Необходимо преодолеть пять горных хребтов, и сделать 4.792 поворота (кто-то посчитал!). Иногда склоны и повороты были настолько крутыми и опасными, что казалось, сейчас свалишься в бурлящую Цзяньши, протекающую где-то далеко внизу между ущелий (с высоты она кажется изумрудного цвета) или упадешь на прекрасные рисовые террасы, на деревни, раскиданные на горах и буквально приклеенные к узкой горной «дороге жизни». По ней – и в школу, и на поля с корзинами за спиной и тяпками в руках, и в соседний городок за покупками. Постоянный адреналин, но люди привыкли. Что Бог дал, за то и спасибо. Хуже жилось, когда дорог вообще не было. По четверо суток добирались на лошадях из селения в селение, в Лицзян, чтобы выменять урожай на необходимые вещи. До сих пор натуральный обмен еще остается в этом регионе одним из основных способов торговли и приобретения товаров. Хотя цивилизация добралась и сюда, нарушая извечный уклад жизни, неписаные законы предков.
Автономный уезд Нинлан, куда мы уже въехали и где, кроме мосо, проживают другие малые народности, - один из десяти самых бедных в Китае, что заметно даже по изношенной, хотя и яркой, национальной одежде. И культура хромает – в нашем, европейском, понятии. Воду после стирки выливают под ноги на грязную улицу. Здесь же продают курей, другой скарб. Женщины с малыми детьми сидят прямо на земле или на пороге своих магазинчиков. Машины стоят поперек дороги, создавая проблемы для других. Мосо впервые авто увидели лет 20 назад, когда сюда потихоньку начал проникать туризм. Они искренне верили, что автомобили едят траву и овес, как лошади. Сегодня даже в самых забитых селениях никто не удивляется транспортным средствам. А парень на мотоцикле и вовсе хлопэць, хоч куды козак. Вот только общепринятым правилам плохо подчиняются, ездят, как им удобно.
По пути к озеру нам то и дело встречаются деревеньки народа и. Они - словно защитный пояс для мосо, словно прикрытие от любопытных глаз чужестранцев. Как будто из-под земли, навстречу автобусу шагнула женщина в высоком черном стоячем платке на голове - тетушку в таком наряде я уже видела в Лицзяне в прошлый свой приезд. На обочине дороги, вниз по склону, прилепилась деревушка, а еще дальше виднеются сады. Крестьянка охотно позирует, с радостью принимает подношение в 20 юаней, а наш проводник Чжу Чинтан, рассказывает:
- Некоторые деревни нации и, расположенные вдоль «трассы», выращивают яблоки на продажу. Чистый доход на душу населения у них неплохой – 7-20 тысяч юаней в год. У остальных – не больше 2-3 тысяч. Еще есть много очень бедных деревень, где нет даже электричества и водопровода – они расположены в «глубинке», в труднодоступных местах. Там люди живут впроголодь. Едят картошку, рис и овощи со своих огородов. В их домах дырявые крыши – не за что починить. Если погода солнечная – лежат на кровати и смотрят на звезды. Романтика. А когда льет дождь – подставляют тазы и ведра. Беда! Точно так же и народ мосо. Те, деревни, через которые пролегают туристические маршруты, довольны жизнью. Зарабатывают 5-6 тысяч юаней в месяц. Но большинство людей очень бедствуют, что не мешает им быть гостеприимными и щедрыми. Гость в дом – до 16 блюд на стол выставляют.
Лугу возникло перед нашим взором внезапно – от его красоты перехватило дух. Хотелось упасть на колени, запрокинуть голову, поднять руки вверх и благодарить Небеса за этот прекрасный мир в окружении гор, достигающих высоты 3.800 метров. Это место, где никогда не было войны. Вода озера точно повторяла цвет синего неба и белых облаков. Лугу всегда повторяет цвет неба. Когда идет дождь, становится свинцовым. Ночью - черное-черное, как бездна Космоса, оно будто пытается спрятать в своих глубинах все тайны, все страсти, происходящие в это время суток. И только луна отсвечивает золотистыми дорожками на его поверхности. Рано утром озеро преображается, впитывая в себя краски первых лучей солнца. В чистой воде видно, как между дивными белыми цветами плавает рыба – она всегда для мосо была основной едой. Ее здесь - сколько душа пожелает. Бесплатно. Воду для питья многие жители тоже берут из Лугу, хотя в последние годы она из-за потока туристов стала грязнее. Мосо отплывают дальше от берега, где глубина достигает 93 метра, и набирают для своих нужд. А еще они считают, что на ранней зорьке, до того, как птицы слетаются на водопой, вода в озере самая чистая.
Рыбу обычно ловят мужчины, выводят лодки рано утром, когда еще темно. И начинают петь. На их призывы отзываются другие рыбаки из разных, даже дальних, уголков. Лугу вытянуто, по форме напоминает бутылочную тыкву. Постепенно озеро превращается в живую разноголосую песню. У мосо поют и танцуют все. Каждый день. В горах и на озере. Дома и в дороге. Иногда единственными слушателями голосистых исполнителей могут быть только яки на пастбищах или подсолнухи в поле. Если человек умеет говорить – значит, умеет петь. Если умеет ходить, то умеет танцевать. Если умеет пить воду, то и вино умеет пить! Парни через песню объясняются девушкам в любви. Если та откликается, значит, и он ей нравится. Ну, а молчит, как рыба, - ищи другую симпатию.
Маленькой, на 300 человек, деревне Саньцзясунь повезло. Сюда часто заезжают туристы, чтобы покататься на лодке по озеру и высадиться на один из пяти островов и трех полуостровов Лугу. Домики здесь очень колоритные, изящные, что ли. На крохотном базаре в три-четыре прилавка женщины торгуют сувенирами, вышитыми картинками быта мосо, шляпами от солнца, сушеными яблоками и рыбой. Это – местные люди. Они просты и прямодушны, чувствуют себя уверенно на родной земле, каждый занимается своим делом. Некоторые барышни, сидя под стеной, просто отдыхают, дымя сигаретами. А довольный мужик возвращается домой с большой рыбиной в руках.
Амэй (так у мосо называются все особи женского рода любого возраста, а мужчины – агэ), заметив меня, тут же стали предлагать пакетик мелких белых слив (штук десять) за 10 юаней.
- Купи! Купи! Купи! - она канючила так жалобно, была такой тощей, а наряд такой выцветший на палящем солнце, что мое сердце дрогнуло. И хотя переводчица Катя предупредила, что это очень дорого, и сливы, скорее всего, еще зеленые, я не задумываясь, достала 10 юаней. Ко мне тут же налетели еще три амэй – две взрослые женщины и девочка лет восьми. С тем же товаром – действительно недозрелым и кислющим, что даже челюсти свело, как когда-то в детстве от недозрелых яблок белый налив.
Эти крестьяне приехали сюда из деревень, где туристов не бывает, разве случайно кто, как мы с Катей и нашим проводником, забредет в поисках экзотики, чтобы увидеть быт и затерянный женский рай своими глазами. Они кочуют с места на место со своим нехитрым «урожаем», с одним желанием: заработать хотя бы немножко живых денег. Наш гид сказал, что люди из труднодоступных селений вокруг озера охотно принимают ношенную одежду. Многие мосо национальные красочные наряды берегут на выход и праздники, а дома управляются в обычных трико, брюках и юбках, как и все китайцы. К сожалению, адреса, куда можно прислать вещи, он не знал. Девочка со сливами в старом грязном платьице, ковыряясь в носу, все время искусно увертывалась – не давала сфотографировать ее. Почему она так делала, я поняла значительно позже. Хотя многие мосо улыбались на камеру с удовольствием. Даже группа красавцев агэ, высоких и худощавых, - что-то оживленно обсуждающих возле магазина.
И хотя гид обещал, что завтра познакомит нас с семьей мосо, соблюдающей все традиции и обычаи, мне не терпелось что-то разузнать уже сейчас, какие-то штрихи, детали, проявляющиеся в непринужденной беседе, а не по договоренности.
- А как вы взбираетесь к окну возлюбленной? - показываю на красивое окошко деревянного домика. Ведь именно окна второго этажа – вход любовников в комнаты своих избранниц.
«Красавцы» переглянулись:
- Приходите вечером. И расскажем, и покажем. А сейчас нам некогда. Дела! – и, засмеявшись, снова принялись за свой прерванный разговор. Трудно было понять, какие такие срочные дела у ничего не делающих мужчин.
Стеснительные, однако.
Статная девушка в малиновом головном уборе, приметив нас, вышла из аккуратного дворика, обнесенного плетеным забором, и по узкой улице направилась к Лугу, приглашая нас покататься на лодке. На причале скучал задумчивый агэ лет 50. И кто знает, о чем его мысли? На вопрос, как живется, ответил мгновенно:
- Хорошо живется. Свободно. Любим. Работаем. Картошку едим, - и снова его взор устремился вдаль, где виднеется священная для мосо гора Гэму – гора-Матушка, защитница, подательница любви и пропитания.
Бинь Малацо – так зовут амэй, нашу лодочницу, - молчалива. На все мои расспросы о «приходящем браке» и ее возлюбленном лишь загадочно улыбается, повторяя, что это секрет. Но постепенно ее душа раскрывается, как бутон. Мосо по натуре стыдливы и скромны, и расспрашивать тайны встреч нужно очень осторожно, тактично. Не принято у них рассказывать об отношениях мужчины и женщины даже подругам. И часто о том, к кому ходит темными ночами молодой человек, долго не знает никто в деревне, кроме этих двоих и матери женщины.
Бинь Малацо – 26 лет, ее «муж» на 5 лет старше. У них – пятилетний сын. Кто отец, обычно в деревне узнают, когда ребенку исполняется сто дней. Тогда папа открывается и закатывает пир на весь мир, куда должны придти все жители. Если селение большое, то хотя бы одного представителя семьи надо угостить. Основная еда на банкете – рис. Рис здесь покупают, нет условий для выращивания, хотя в других районах сажают.
- А как будет на языке мосо «Я тебя люблю!»?
- Мадами. Но наши мужчины редко произносят эти слова. Обычно днем влюбленные резко разговаривают друг с другом, и только ночью могут обсудить все, что их волнует.
- А ты хотела бы, чтобы рядом всегда был мужчина – кормилец и надежная опора семьи? Глава рода?
- Нет. Девушки мосо сильные и самостоятельные, все могут сами делать, могут терпеть все невзгоды. Для тяжелой работы есть дядя, братья – они помогут. И племянника воспитают. Мы так привыкли. Мы так всегда жили. Тысячелетиями. У нас женщины ставят мужчин на место и указывают, как им жить и что делать. Но без агэ нам не управиться. Есть исконно мужские работы: выпасать яков в горах, забивать скот, строить дом. И плохо той семье, где не рождаются мальчики. Это считается наказанием за какие-то грехи. За нарушение обычаев. Старшую женщину рода все слушают беспрекословно, и мужчины не чувствуют себя ущемленными, хотя по рангу они стоят ниже. Например, вместе путешествовать мы не будем. Не положено. Поколение моей мамы могло вступать в брак уже с 14 лет, а сейчас, когда дети учатся в школах, - с 18-20.
- Ну, а если ты узнаешь, что твой мужчина наведывается ночью в гости к другой женщине? К сопернице?
- Будет очень неприятно. Мне не понравится такое. Никому не понравится. Но мы всегда можем договориться, как быть дальше. Уходит любовь – пары расстаются. У нас нет клятв и ревности, нет дележа имущества, скандалов, взаимных угроз. Нет браков по расчету. Есть любовь. Она, как время года – приходит и уходит. Есть любовь – встречаемся, нет – расходимся. Мы не зависим от благосостояния мужчин, не цепляемся за него изо всех сил, чтобы выжить. Инициатором разрыва отношений может быть любая из сторон, но обычно женщина дает понять, что парень ей надоел, не устраивает по какой-либо причине, и она просто не откроет ему дверь или окно, когда он, как обычно, придет к ней вечером. Бытует мнение, что у мосо может быть много партнеров, на самом деле, чаще всего мужчина и женщина верны одному избраннику всю жизнь. Категорически нельзя начинать новые отношения, не завершив старые. Таковы наши законы, и мы их соблюдаем.
Правда, всякое случается. Наслушавшись историй о местных красавицах, сюда приезжают со всех концов Поднебесной и даже из-за границы любители свободной любви. Им даже невдомек, что традиция приходящего брака существует только внутри общин мосо. Хотя не исключено, что польщенные вниманием заезжего парубка, девушки могут впустить его под покровом ночи в заветное окошко. Как поется в известной песне, любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь.
Известная в Китае певица, писательница и фотомодель Наму Эрчэ Ян родом отсюда. Она, как и ее прекрасные землячки, состояла в цзоухунь, совсем юной уехала в большой город, затем в США, где, как утверждает наш проводник, была любовницей многих иностранных чиновников, падких на восточную красоту и экзотику. Дважды состояла в официальном браке. Когда экс-президент Франции Николя Саркози развелся с женой, многие известные женщины претендовали на его руку и сердце. Во время визита в 2007 году Саркози в Поднебесную, к нему посваталась 41-летняя китайская суперзвезда Наму Эрчэ Ян. «Я хочу сказать президенту Франции: «Выберите меня. Я буду для Вас прекрасной женой и буду любить Вас всю свою жизнь», - заявила дива в специальном видеообращении, потому как пообщаться с самим президентом ей не удалось. Из-за беспорядков в Париже, он спешно покинул Поднебесную. Копию видеозаписи получили французские телевизионщики, лояльные Елисейскому дворцу. «Знаю, что у него была жена, которая, впрочем, не поддерживала его изо всех сил, - рассуждает Ян. – Думаю, я справлюсь гораздо лучше. Сейчас ему особенно нужна именно такая девушка, как я, - соратница, которая может окружить любовью и лаской, спеть и станцевать».
Непонятно, как признание, обращенное лично к Саркози, стало достоянием общественности, но Николя никак не отреагировал на любовь суперзвезды. Испытав унижения и славу, мировую популярность и одновременно презрение общества (по культуре хань девушек свободной любви не уважают), певица вернулась домой, открыла гостиницу, так как ее книги и выступления возбудили нешуточный интерес к племени мосо и привели к развитию туризма на родине. Зов предков оказался сильнее сладких соблазнов современной жизни.
Неожиданно затрезвонил мой телефон, прервав рассказы об известных представителях мосо. Звонил Роман Рыбников из Луганска – давний друг и коллега. В Украине – необъявленная война. Самая тяжелая ситуация после бегства в Россию Януковича и аннексии Крыма - на востоке страны, где живут мои друзья. Террористы - местные сепаратисты при поддержке российских наемников - провозгласили о создании Луганской и Донецкой народных республик и захватывают все новые и новые административные здания в разных городах Донбасса. Их цель, диктуемая из Кремля – растерзать Украину на куски, для начала создав «Новороссию». С середины апреля на востоке Украины проводится антитеррористическая операция. Ожесточенные бои между ополченцами и силовиками идут в Славянске, Краматорске, Донецке и Луганске. Надежда на быстрое прекращение боевых действий в Донбассе иссякает даже у самых стойких моих приятелей.
Чтобы как-то поддержать друзей, я отправила им зеленый чай «Железный Будда» и маленькие сувениры. Для настроения. Чем еще могу помочь издалека? Слезами горю не поможешь. В роли «деда Мороза» выступила Лена Особова. Роман, как только получил передачу, сразу позвонил, чтобы поблагодарить, спрашивает, где я сейчас? Да вот, в Королевстве Дочерей, пытаюсь понять, действительно ли сладко жить при матриархате? Неожиданно меня обожгла мысль: может, здесь и не было никогда войны именно потому, что мир, свой рай берегут не мужчины, а женщины – жизни подательницы. И не воинственный Бог, а Богиня (!)Гэму.
Роман удивился, что есть такой народ:
- Ой, молодцы девушки! Передай им привет из Украины. Скажи, что украинские мужчины интересуются их обычаями.
На эти слова лодочница весело рассмеялась, а потом грустно добавила:
- Чтобы жить, как мы, надо родиться здесь, быть частью этого мира, знать легенды, поклоняться Гэму. Молодые люди сейчас уезжают на заработки в мегаполисы, учатся в институтах и некоторые играют свадьбы по-современному, но не всегда зарегистрированный брак приносит им счастье. Многие возвращаются домой. Привычный уклад жизни оказывается сильнее нового, на первый взгляд, такого заманчивого. Но все равно цивилизация постепенно разрушает наш извечный мир, - сокрушается Бинь Малацо.
Первая попытка что-то изменить в устоях матриархата была еще в 1949 году после образования КНР. Тогда коммунистические власти решили упорядочить отношения между супругами мосо. В Королевство дочерей был направлен военный отряд численностью 100 человек. Но заставить мосо пережениться оказалось для них непосильной задачей. Новые порядки закончились трагически: среди юношей и девушек, не готовых связать себя брачными узами на всю жизнь, прокатилась серия самоубийств. Насильно удалось зарегистрировать 30 семей, из них 26 вскоре распались, а точнее, вернулись к традиционному «приходящему браку». На том и прекратились усилия что-то поменять в обычаях мосо. Власти оставили их в покое.
Со временем, культура древнего народа стала очень привлекательным туристическим бизнесом, и правительство КНР начало активно поддерживать его, строя здесь дороги и гостиницы. Через три года в районе Лугу планируется сдача аэропорта. Его и ждут, и боятся. С его пуском резко возрастет поток приезжих, значит, возрастут доходы местных жителей. Вместе с тем очень велика опасность растворения, вплоть до полного исчезновения, культуры мосо. Затопчут. Соблазны цивилизованного мира уже сейчас заставляют некоторых представителей малой народности отказываться от старинных традиций.
А жаль. Жаль.
Откуда явился этот удивительный народ, до сих пор ведутся споры. Сведения о мосо в письменных источниках Китая есть уже в 111 году до нашей эры. После создания КНР мосо неоднократно упоминаются в различных докладах о коренных народах провинции Юньнань, но после 1959 года появилось две официальные версии происхождения древнего народа. Мосо, живущих вокруг озера Лугу на территории Юньнани, почему-то стали относить к народу наси. А тех, кто обитает на территории Сычуани – к монголам. Сами же люди уверены, что они всегда были самостоятельным народом, и всегда жили именно здесь. Поднялась волна протестов на разных уровнях, вплоть до съезда Народных представителей КНР. И в 1991 году им вернули их прежнее имя.
Поужинать мы зашли в другую деревню в семью мосо, которая предлагает свои национальные блюда для туристов. Для семьи – заработок. Для нас – колорит. Хозяин предупредил, чтобы хорошо помыли руки, будут угощать по своему обычаю. На маленьком низеньком столике в керамической посуде стоял суюча (очень соленый чай с добавлением ячьего масла), женское зерновое вино «Сулима» и мужское – «Гуандан». Попробовала. Веселит. Но напоминает скорее водку, чем вино. Его понемногу употребляют здесь по любому удобному случаю, хотя пьяных не бывает. Несколько общих мисок с едой: кусочки жареной курицы, лепешки из кукурузной муки и печеный картофель в мундире. Никаких тарелочек-палочек-вилочек, лишь маленькие чашечки для суюча и рюмочки для вина. Мы руками ломали лепешку, брали картошку и аппетитные кусочки мяса – мягкие с хрустящей корочкой, макали в соус и, облизывая пальцы, наслаждались жизнью, как древние люди мосо. Оказалось, это была лишь прелюдия к ужину, спокойная беседа о прошедшем дне за чашкой чая. Если бы мы знали, что это только начало трапезы!
Спустя полчаса нас пригласили в другую комнату, где был накрыт тоже невысокий стол, но уже с приборами и обилием яств. Девушки в национальных нарядах подносили все новые и новые блюда – овощи, мясо, рисовые пирожки, при этом пели песню, приветствуя дорогих гостей и предлагая тост. Мы должны были дружно отвечать:
- Ясо! Ясо! Я, ясо! - что приблизительно означало: ты молодец, ты красавица, спасибо за угощение, все хорошо! Не ответить – очень обидеть хозяйку.
Легкие сумерки спускались на землю, когда во дворе местного «клуба» молодежь собралась на танцы. Гора Гэму снисходительно наблюдала за происходящим. Девушки прихорашивались, поправляя свои распрекрасные блузы и полотняные юбки, ленты и бусы в волосах. Парни поглядывали на барышень, раздумывая, кому бы подать во время ритуального танца цзяцо знак, какая из невест милее сердцу? Может, эта, выглядывающая из окошка? Или эта, мужеподобная? Или эта юная красавица?
Цзяцо – не простой танец. Это признание в симпатиях. Ачжу, то есть «милый друг», во время затейливого хоровода незаметно для окружающих должен пальцем (обязательно средним) провести по ладошке избранницы. Знак влюбленности. Если парень тоже нравится асяо (подруге), она отвечает таким же движением. У жениха есть только три попытки. Не получив сигнал в ответ, он прекращает свои ухаживания. В счастливом случае, договаривается о встрече, и пароле. И дальше «милый друг» готовит для свидания «три сокровища»: сосновую шишку, нож и войлочную шляпу. Шишка нужна для собаки, чтобы не лаяла громко и не кусала. Шишку мужчина набивает кусочками мяса и пропитывает суюча – собаки любят это лакомство и, увлекшись трапезой, не обращают внимания на пришельца. А тот, вонзая нож между бревнами, поднимается на второй этаж. Стучит или бросает в окошко возлюбленной камешек, вешает на крючок окна или ручку двери шляпу, чтобы никто не побеспокоил уединившуюся парочку. А дальше – тайна двоих. Обязательное условие: мужчина должен уйти до рассвета, до первых петухов, чтобы его никто не увидел. Не приведи, Господи, поймает семья невесты! Скандал! Позор! Если «застукают» на горячем, ему придется трудиться на род девушки три года: строить новый дом, работать в поле. А то и собак могут спустить!
И даже старинные легенды напоминают об обычае уходить затемно.
Жила-была в этих краях прекрасная добрая девушка. Ее звали Гэму. Один молодой человек по имени Важупуна очень любил Гэму и часто навещал ее ночью, но каждый раз ему нужно было покинуть жилище любимой до рассвета, иначе он превратится в камень. Однажды влюбленные долго не виделись, соскучились. Ночь не спали, спохватились, когда запел первый петух. Важупуна заторопился, прощаясь с Гэмой. Лошадь скакала очень быстро, унося вдаль всадника. Но в тот момент, когда он оглянулся на любимую, лошадь споткнулась, и он упал на долину. Первый луч солнца озарил землю, и Важупуна превратился в статую (гору). Девушка увидела это, и заплакала сильно. От ее безутешных слез образовалось озеро Лугу, а сама она превратилась в гору Гэму.
Мосо поклоняются горе. Считают, что там живет богиня, о чем свидетельствуют и многие другие предания. Часто видят ее на белой лошади или на пятнистом олене. Богиня Гэму добрая, защищает людей и домашних животных от болезней и мора. Молится, чтобы у крестьян уродили овощи и зерно. Самый важный праздник у мосо – Чжуаньшаньцзе - посвящен богине Гэму. В этот день – 25 июля по Лунному календарю – местные жители красиво одеваются, возжигают ладан, приносят жертвоприношение и кланяются в ноги Богине – горе Гэму, выпрашивая в своих молитвах богатого урожая. Происходит действо накануне сезона уборки полей и огородов. По облаку над вершиной определяют погоду на весь год. Гэму всегда дает людям подсказки, знаки, предупреждая о возможных природных катаклизмах. У мосо даже есть пословица: если гора Гэму носит шляпу, крестьяне могут спать - будет дождь.
Поклонялись Гэму не всегда. Традиционная религия мосо – даба, примитивный шаманизм. Без стройной религиозной системы, священных книг, монастырей и религиозных общин. Есть только несколько десятков старинных заклинаний и небольшой текст, предназначенный для гадания, записанный 32-мя примитивными пиктограммами. Древние люди почитали духов гор и воды, своих предков и поклонялись различным животным, которых считали прародителями мосо. А поскольку гор было много, то каждое племя молилось своему «богу». Жрецов даба осталось – на пальцах пересчитать, тем не менее, они есть, они проводят свои шаманские ритуалы и востребованы до сих пор. Именно жрецы даба – хранители знаний истории народа. Их приглашают на похороны и свадьбы, на рождение детей и их совершеннолетие. Они проводят ритуалы по исцелению больных. Да мало ли, какие нужды случаются у крестьян.
Праздник же Богини Гэму ввел более тысячи лет назад человек по имени Ниюеву в середине династии Тан. Тогда земли вокруг Лугу под свою юрисдикцию взяла страна Тубо из Тибета. Именно оттуда спустились сюда монахи, проповедуя тибетский буддизм. Люди постепенно приняли эту религию, одновременно сосредоточив свое внимание, свои надежды и веру на одной горе - Гэму. Сейчас тибетский буддизм доминирует. Везде - на домах и деревьях, у ступ и вдоль дороги, возле самого озера, у подножия Гэму висят гирлянды тибетских молитвенных флагов. Яркие куски ткани пяти священных цветов – необыкновенно красивое зрелище. Флажки трепещут на ветру, издавая монотонные звуки, словно это монахи молятся за благополучие народа, защищают людей от всяческих бед. Многие семьи мосо одного из подросших мальчиков отправляют «в монахи» на Тибет, где они в монастырях Лхаса изучают священные буддийские тексты, чтобы стать ламами. Домой они возвращаются уважаемыми людьми и завидными женихами.
Переночевали мы в частной гостинице в деревне Далошуй. А рано утром молодая женщина по имени Дасоламу пригласила нас в жилище своего рода. Деревня неспешно просыпалась. Члены кланов из разных домов уже получили задание от своих цзуму – так по-китайски называется старшая женщина, что означает «главная» – и расходились кто куда. В одном из дворов играли дети, а беременная женщина вместе с родственницей щелкала крупные серые семечки. И мне протянули угощение, но я, поздоровавшись и поблагодарив, поспешила дальше, чтобы увидеть и запечатлеть утренние картинки. Открываются лавки, вот дядя воспитывает племянника. Сегодняшние мужики, как и вчерашние, присев возле ворот, о чем-то оживленно беседуют. Наверное, о смысле жизни. О чем же еще можно говорить в такую рань? Кто-то кормит свиней, те похрюкивают, проголодались за ночь, как и куры – гребутся в земле в поисках зернышка или червячка. Многие женщины, с корзинами на спине, с закутанными по самые глаза лицами, торопятся на прополку огородов от сорняков, а заодно, чтобы принести свежих овощей для приготовления обеда.
Земледелие здесь – преимущественно женское занятие, а животноводство – мужское. Мосо разводят свиней, овец, курей и уток. Реже – яков и лошадей. Убоем скота заведуют агэ – не женское это дело, хоть они и главные. Выращивают зерновые, картофель, тыкву, разные сорта капусты и прочую зелень. Завтракают обычно яйцом и рисовой бабой или пирожком. Обед обильнее, но тоже скромный – лапша, рис, кукуруза и картофель. Причем, любимая еда – картошка. Мясо из-за отсутствия холодильников обычно солят или коптят. И даже когда провели электричество во многие селения, и появились холодильники, предпочитают старые привычки и рецепты. Знают способ, как сохранить свинину свежей на долгие годы. На случай неурожая или мора скота.
В отличие от других восточных народов, мосо не едят мясо собаки. Строжайший запрет. Мосо считают, что собака – это родственник, их второй дядя. А дядя в семье – уважаемый человек, поэтому мосо никогда не бьют и не ругают собак. Им все позволено. Есть миф, в котором говорится, что когда-то собаки жили 60 лет, в то время как люди - всего тринадцать. Однажды люди поменялись с собаками продолжительностью жизни и взамен они воздают этим животным всевозможные почести. Собаки бегают по двору свободно, без привязи. Днем никого из чужаков не трогают, а ночью исправно несут службу. В надежде получить заветную шишку.
Улочки в Далошуй узкие, чистые, петляют непонятно как, ныряют вверх-вниз, как заблагорассудится. Трудно на горе выстроить ровную линию. Из-за заборов на улицу свисают ветки плодовых деревьев – яблони, орехи, груши, сливы. И никто их не трогает! Заметив мой интерес, Дасоламу объяснила:
- Даже если дерево разрастается кому-то в огород или на проезжую часть, никто без разрешения хозяина не может сорвать фрукт. Дерево - собственность того человека, в чьем дворе посажено.
У нас в Украине вишни-абрикосы-яблоки-сливы прохожие общипывают порой до основания, оставив хозяину лишь голые ветки.
Наверное, вот с таких маленьких правил, табу начинается большой порядок, который царит у народа мосо. Здесь нет насилия – обо всем можно договориться. Нет воровства. Совсем нет. Люди знают, если украдешь – тебе в присутствии монаха отрубят пальцы. И ты навсегда останешься меченым. Изгоем. С тобой никто никогда не захочет иметь никакого дела.
Мы остановились возле красочных ворот, в верхней части которых изображен священный цветок лотос и береговичок – моллюск с завитой раковиной. Они оберегают подворье от всяческих бед, от злых духов. Чуть в стороне от ворот, под тенью деревьев, колоритные бабулечки читали молитвы, держа в левой руке четки, а в правой – молитвенные барабаны с сакральными текстами. Все женщины мосо после пятидесяти каждый день молятся за своих родных.
- Вот здесь и живет наш род, в семье – 21 человек. Не все постоянно присутствуют дома - половина разъехались на заработки и учебу, но обязательно возвращаются на праздники, чтобы побыть вместе с семьей. Ну, или когда соскучатся, захотят подпитаться энергией родного дома. Заходите, пожалуйста, - приглашает нас Дасоламу.
Традиционная постройка у мосо – в форме квадрата, что означает, мир, согласие, встреча после разлуки. Дворик небольшой, уютный. Уголок нерушимого рая. Сонная девочка - принцесса в светлом нарядном платьице - прогоняет остатки сна прохладной водой из рукомойника, с любопытством поглядывая на нас. Справа – дом цзуму. Дверь главной матери всегда должна выходить на восход солнца. Напротив – строение для мужчин, где у каждого своя комната. Там же, с отдельным входом, обычно находятся помещения для домашних животных и всевозможной утвари, необходимой в быту. Центральное, двухэтажное здание - женская территория. На первом этаже обитают старшие агэй и дети до полового созревания. Когда девочки подрастают, их переселяют на второй этаж, где у каждой есть своя комната с заветным ключиком. Личный маленький рай. Женская тайна за резными окнами. Терем-теремок с мечтами, страстями и любовью. Происходит «переселение» после совершеннолетия, которое наступает в 13 лет, но не ранее 14-15 лет. С этого момента девочка уже – невеста.
Дом строят только мужчины своего рода. Из сосны, камня и глины. Без единого гвоздя. И сейчас на новостройке как раз работал брат нашей проводницы. Будет частная гостиница. Семье Дасоламу, одной из одиннадцати в деревне, разрешено принимать туристов, рассказывать о традициях и культуре народа мосо, потому что здесь есть грамотные люди. Дасоламу окончила высшую школу. К сожалению, в деревне еще много людей, у кого только начальное или среднее образование. Да и своя школа появилась здесь не так давно благодаря спонсорам.
Посторонним входить в дом ажи (так на языке мосо называется главная мать) запрещено, хотя дверь никогда не запирается. Это священное место. Никто без приглашения не может переступить порог территории цзуму. Первая дверь – широкая, порог высокий, чтобы нечисть не проникала в жилище. Заходить нужно обязательно с левой ноги, а выходить – с правой. В маленьких сенях – умывальник, старые, закопченные медные ковши на стене. Темновато. И еще одна дверь, более узкая, - в большую комнату. Убранство простое, ничего современного, а тем более – лишнего, разве что допотопный телевизор в углу.
Слева от двери, в нише – высокая, как символ высокого статуса, кровать, задернутая шторкой. Это - ложе ажи. Под кроватью – ящик, в котором цзуму хранит драгоценности и деньги рода. Она же ими и распоряжается. Мосо к деньгам относятся легко, не накапливают их. Все отдают ажи, и тут же просят для своих нужд. Даже поговорка существует: сегодня заработали – сегодня потратили. Заработаем завтра – завтра потратим. Почти по заветам нашей Библии: даст Бог день, даст и пищу. Иногда главная мать выносит деньги на солнце – чтобы приумножались. Нечто сродни украинскому языческому обряду показывать купюры молодому месяцу.
Главное место в доме – сяхопу – расположено на возвышении под стеной слева от входа. Там – алтарь, где находится фигура Бога огня, дающего людям одежду и пищу. Над алтарем замечаю портрет Мао Цзэдуна, а еще выше - береговичка. Мосо, как и другие малые народности (наси, бай, и), проживающие в этой местности, почитают огонь, потому что жилища строят из дерева, а дерево боится огня. Понятно, бога надо задабривать, вымаливать благополучие и безопасность. Береговичок тоже понятен. Но причем здесь Мао?
Дело в том, что на протяжении нескольких столетий народом наси правила династия Му, постепенно подчинив себе и мосо, забирая у них все деньги. Древний народ был бесправным. И только Великий Мао в 1958 году освободил мосо из рабства Му. С тех пор благодарные люди стали и его портрет вешать в доме в знак уважения. Почти как божество.
Под стеной – лавки. Слева от алтаря – место цзуму, справа обычно сидит дядя, второй важный после нее человек. Перед алтарем – очаг, где нагревается вода для суюча, а еще ближе к центру комнаты – стол. Все устроено компактно и со значением. Каждый день первый чай и первую еду нужно преподнести предкам, помолиться богу огня, и только тогда можно самим трапезничать. Причем, первыми едят старшие люди и дети. Затем – все остальные. Дети учатся правилам поведения у взрослых и потом точно так же все делают сами. Если в доме никого нет, очаг гасят, чтобы не возник пожар. Все важнейшие церемонии и собрания тоже происходят у очага.
Еще одно священное место - напротив входной двери. По незнанию я хотела присесть на некие сундуки под стенкой, чтобы удобнее было фотографировать, но хозяйка успела предупредить: нельзя. Это место поклонения Богу богатства. Перед изображением божества тоже ставят угощение, сопровождая подношение молитвами, чтобы в семье был достаток. Совершают здесь и другие обряды.
В каждом доме есть два столба, которые являются опорой здания. Они делятся на женский (левый) и мужской. Оба столба должны быть сделаны из ствола одного дерева: женский из нижней части, а мужской из верхней, что символизирует равенство двух полов, а также, что женщина считается корнем, основанием семьи, а мужчина – верхушкой. Колонны соединены ригелем, над которым во время его установки молился монах, чтобы сердца парня и девушки, полюбивших друг друга, всегда бились в унисон.
Кроме опоры, эти столбы играют и другую важную роль – здесь посвящают детей во взрослую жизнь. Мальчик, достигнув 13 лет, возле своей колонны становится ногами на свинину. Свинина у мосо обозначает богатство. Дядя дарит племяннику цветной пояс и нож. Нож – символ того, что ему пора рубить дрова, учить ремесла и строить дом. Подросток обязан беречь нож всю жизнь, он ему пригодится позже и для любовных приключений. Детство закончилось.
В цзоухунь сейчас разрешается вступать с 18 лет. Категорически запрещен брак для юноши и девушки с одинаковыми фамилиями и с представителями других наций. У мосо, проживающих в разных районах, обычаи несколько отличаются, хотя в основном – они одинаковы. В деревне Далошуй, например, если парню нравится девушка, и она ответила ему взаимностью (песня, танец), он говорит об этом дяде, и тот тайно от соседей идет «свататься» к цзуму избранницы. С собой берет чай, свинину и серебро (палочки, браслеты и расческу). Причем, браслетов нужно подарить столько, сколько человек в семье невесты. Каждая вещь, конечно же, смысловая. Палочки олицетворяют богатую веселую жизнь. Расческа – это чтобы молодые жили в браке, пусть и приходящем, дружно, долго и счастливо. Как серебряные звенья красивой вещицы. К тому же, гребень стимулирует кровообращение, поэтому у его владелицы не будет катаракты и камней в почках и желчном пузыре. Ну, а дальше – все по сценарию, по договоренности с возлюбленной. Идя к ней на свидание, мужчина обязан закрывать голову и лицо черным платком, чтобы его никто не узнал. В тереме в разных комнатах могут принимать своих «мужей» и другие «жены» – случайные свидетели нежелательны. Тайна ночи есть тайна ночи.
Девочка же в день совершеннолетия становится на рис, обнимая при этом женскую колонну. Пришло время и ей управляться по дому, работать в поле, как старшие сестры, мама и тети. Вся родня радуется и выражает надежду, что она будет трудолюбивой. Ей дарят юбку – символ того, что она уже взрослая (мальчику – брюки). А цзуму надевает девочке серебряный пояс – его она теперь будет носить постоянно, снимая лишь на ночь и оставляя под своей подушкой. Если пояс оказался слишком длинным для девичьей талии, значит, жизнь будет долгой. Пояс не просто украшение, он защищает от болезней, прежде всего, женских, что очень важно для продолжательницы рода. Амэй в серебряном поясе болеют редко. Если он желтеет, значит, есть проблемы в детородных органах, становится черным – токсины в организме, которые серебро вытягивает на себя. Семья радуется, когда пояс у будущей мамы чернеет во время беременности – ребенок родится здоровым.
- Если человек здоров, серебро будет ярким и белым. Не нужно покупать серебро дешевле 20 юаней за грамм, - просвещает нас Дасоламу. – оно некачественное. Целебную силу имеет только 990 проба. Остальное - просто украшения.
Мосо не признают лекарств – лечатся горными травами и серебром. Диагностируют тоже серебром. Дасоламу научила, как определять его качество. Изделие нужно подержать над огнем. Если оно желтеет, то серебро нечистое, с примесью. Если становится черным – это вообще фальшивка. Остается белым - настоящее серебро.
В горах все ягоды на «съедобность» тоже проверяют серебром. Если оно меняет цвет от сока – ягоды ядовитые, нельзя собирать. Не едят и «магазинных», быстрорастущих, курей – только домашних. Неизвестно, чем пичкают тех.
Однажды случился скандал. В 2008 году цзуму посмотрела по телевизору рекламу сухого молока. Решила, что это хороший продукт, раз китайцы пьют его. Купила, положила порошок в серебряную чашку и залила кипятком, как и полагается по инструкции. Чашка и почернела, и пожелтела. Так главная мама узнала, что в молоко добавлено что-то нехорошее. Предупредила весь свой род, и срочно оповестили всех сельчан: сухое молоко ядовито, его нельзя употреблять! В этом же году, чуть позже, в сентябре, в Китае было объявлено об отравлении младенцев детскими молочными смесями, которые содержали опасный химикат меланин. Скандал разразился на весь мир. СМИ сообщили, что общее количество детей, отравившихся некачественной молочной продукцией, составило около 300 тысяч, из них 53 тысячи – в Китае. Погибло шестеро малышей, еще 100 находились в критическом состоянии. Вот так серебро и бдительность цзуму спасли жизнь крестьян из деревни.
- А хочешь, через десять минут узнаем, где у тебя болит? - спросила у меня Дасоламу, снимая с себя серебряный пояс и направляясь ко мне. - В проблемной точке он станет горячим.
Конечно, эксперимент вживую был интересен, и я позволила надеть на себя изящную вещь. Все притихли в ожидании результата, разглядывая чудесные браслеты и пояса – их выложила на стол наша хозяйка.
Дасоламу взяла браслет и провела несколько раз движением вниз по моей шее. Осталась довольной: ни красноты, ни черноты нет, значит, ядов в организме нет, а вот плечо, дескать, болит. А и правда же болит, да так, что иногда в рукав невозможно рукой попасть. Рассказала, как они лечатся – часто водят лодки, и тоже руки ноют. Больной сустав необходимо разогреть теплой водой, затем серебряным изделием обязательно 990 пробы скрести сверху вниз, как бы выгоняя недуг. Желательно постоянно носить браслет. На правой руке он защищает нервную и сердечнососудистую системы, а на левой – внутренние органы. Для исцеления плеча используют и такой метод. В марлю надо положить два кусочка свежего имбиря, сваренное вкрутую и очищенное яйцо (горячее!) и серебряный браслет. Этим «мешочком» водить над суставом, пока не остынет яйцо. Затем посмотреть: если белок стал желтым – избыток огня в организме, черным - токсинов много, зеленым – сырость и холод. Процедуру повторять два раза в неделю, и через полгода от болезни и следа не останется.
А вот еще один оригинальный рецепт. Если у человека зоб, то в серебряную чашку нужно положить белок яйца домашней курицы, одну-две столовых ложки меда и залить смесь теплой водой. Дать настояться и пить каждое утро в течение нескольких месяцев. Исцеление – стопроцентное. Так утверждают мосо. Верить или не верить – дело каждого человека. Но почему-то именно серебро у китайцев ассоциируется со здоровьем. Помните? По серебряному мосту пойдешь – обретешь здоровье. По золотому пойдешь – обретешь богатство.
Сказка ложь, да в ней намек. По вере вашей?
- Поясница беспокоит, – то ли спросила, то ли утвердительно сказала Дасоламу, снимая с меня пояс, который действительно нагрелся только с одной стороны, там, где есть постоянная боль. – В пекинском музее хранится серебряный пояс народа мосо. Он внесен в нематериальное культурное наследие ЮНЕСКО. Вот видите иероглифы на поясе и браслетах? «Мосо гунинь» - это патент нашей семьи. Только мы имеем право делать такие пояса. Один пояс дядя и братья вручную изготавливают от шести месяцев до одного года. На нем изображены пять видов наших священных цветков: мэйхуа, лотос, камелия, азалия и шуйсинянхуа, или, как называют его хань, ветреная женщина. А для нас это прекрасный цветок, символ чистоты и любви, растет в озере Лугу.
Как-то в страну девушек приехал из Пекина мужчина, у него был ремень стоимостью 16 тысяч юаней, купил в Арабских Эмиратах, в Дубае. Предлагал цзуму обменять его на серебряный. Главная мать рода, засмеявшись, отказалась. Ремень хоть и дорогой, но бесполезная вещь. Через несколько лет износится, превратится в прах. А серебряный можно носить, время от времени почистив его, всю жизнь, к тому же, он оберегает здоровье своего владельца, сигнализирует о малейших неполадках.
После смерти цзуму для наследников остается только дом, поле, домашние животные и серебро. Это главное богатство. Деньги, если человек здоров, владеет ремеслом, он всегда заработает своим трудом. Поэтому детей с детства учат трудолюбию. Все мужчины этого удивительного народа должны уметь изготавливать украшения из серебра. Деньги мосо никогда не откладывают на «черный день». А вот серебро играет важную роль во многих церемониях и ритуалах, о чем я уже частично рассказала выше.
В углу дома, по диагонали от входной двери, есть еще одна дверь, ведущая в скрытую комнату. Она называется круг жизни и смерти. Ее имеет право открывать только главная мама и дядя. Как только в семье рождается ребенок, цзуму (по сути, бабушка) забирает младенца и живет с ним в этой комнате месяц. Мама ребенка не имеет права входить туда, сцеживает молоко в серебряную чашку, чтобы оно оставалось свежим. Одновременно чашка символизирует единство семьи. Женщина начинает кормить грудью свое дитя лишь по истечению месяца – до этого момента она считается нечистой. А вот к работе приступает уже через неделю после родов.
Здесь, в этой маленькой тайной комнате, начинается жизнь и здесь же она заканчивается. Когда умирает цзуму, собирается весь род, чтобы попрощаться с главной мамой. В рот ей кладут серебряный шарик. Покойницу заворачивают в белый саван, и монах по дате рождения и смерти определяет, когда ее можно похоронить. Если сегодня нельзя, монах приходит на следующий день. Иногда эта процедура растягивается во времени на несколько дней. В день похорон мужчины несут гроб с телом на гору, где затем сжигают на костре. Гробы – квадратные, тело укладывают в эмбриональной позе. На пепелище женщины семьи, старше 50 лет, ищут серебряный шарик. Та, которая найдет его, становится главной матерью рода. После этого все возвращаются домой, развеивая пепел над горой и озером. Точно так же хоронят и остальных, только без серебра и без савана.
Жизнь продолжается. У рода будет новая главная мама. Родятся новые дети в цзоухунь. Бесконечный круг жизни и смерти.
- Честное слово, мы счастливые. Зайдите в любой дом, и вам подтвердят это и мужчины, и женщины. Потому что у нас ходят в брак исключительно по любви. Вот многие думают, что девушки мосо меняют парней – сегодня один, завтра другой, третий, а на самом деле у нас, в Королевстве дочерей, меньше «разводов», чем в цивилизованном мире, - улыбается Дасоламу, у которой подрастает сын.
Наш гид поторапливает меня – нужно засветло успеть вернуться в Лицзян. Дорога длинная и опасная.
Во дворе, на деревянной лавке, под «мужской половиной», сидела цзуму. Ее смуглое лицо было по-философски задумчивое и одновременно излучало спокойствие, непостижимое суетному миру горожан, вечно куда-то спешащих. Я хотела сфотографировать главную маму рода, терпеливо ожидавшую, когда гости наконец-то покинут ее жилище, ее женский рай. Цзуму легким движением руки показала: не надо. Ее глаза – чистые и добрые - с улыбкой смотрели прямо мне в глаза. И я не посмела ослушаться, подчиняясь повелению этой мягкой и одновременно сильной женщине, которой беспрекословно повинуется все семейство. Лишь спросила у нашей новой знакомой: почему нельзя?
- Душа потеряется, - с полуслова поняла мой вопрос главная в этом доме Мама.
Так вот почему интуитивно отворачивалась от фотоаппарата восьмилетняя девочка в темном грязном платьице с пакетом слив в руках. На подсознании, на генетическом уровне она понимала, что нельзя все показывать любопытным глазам.
Душа потеряется.
И тогда затерянный женский рай превратится в потерянный мир. Бездушный мир.
А бездушный мир – это уже не рай.
P.S. Книгу Наталии Шаплыченко "Дикая слива мейхуа" можно получить, обратившись в издательство "Саммит-книга" (Киев).
Телефон для справок (044) 272 11 60
Ostrovok