Опубликовано: 11.06.2016. 21:17
Одно из основных противоречий исторического процесса - противоречие между ситуативной истиной и высшей истиной всемирно-исторического развития. То, что истинно здесь и сейчас, эффективно, жизненно необходимо, спасительно и т.п., не обязательно является истиной будущего, исторической тенденции, потребностей социального развития, высших целей (если таковые имеются) мировой истории.
И наоборот, то, что сегодня вызывает негодование, возмущение, то, что является вредным, губительным, ведущим к поражению, - в далёком будущем может оказаться приемлемым, полезным, благотворным, спасительным, ведущим к победе и успеху.
Приведём хрестоматийный пример: обычай древних спартанцев бросать в пропасть слабосильных новорожденных. Сколько потенциальных Кантов и Эйнштейнов было таким образом выброшено! Но они спартанцам, которые жили от войны до войны, были не нужны. Архаичное общество зачастую военизированное, война для него, по сути, дополнительный, а иногда и основной способ хозяйствования. Для такого общества полезен и даже необходим высокий уровень агрессивности его членов. Постепенно роль интеллекта в общественной жизни возрастает, в современном обществе становится решающей. Теперь Эйнштейн гораздо важнее Леонида (как бы это не было неприятно реконструкторам-инфантилам). И если общество будущего станет ещё более интеллектуальным, гуманизированным, более культурным (на что я надеюсь), то уровень агрессивности в нём будет снижаться. Ахиллы всё менее будут востребованы, Дедалы – всё более.
Донбасский конфликт, как и многие подобные на постсоветском пространстве (Приднестровье, Абхазия, Южная Осетия), замешан в большей степени на национально-этнических, чем на социально-классовых дрожжах. В подобных случаях имеем либо уходящий в далёкое прошлое конфликт между титульной нацией и периферийным этносом (Абхазия, Южная Осетия), либо ситуацию с недоразвитой, не сформировавшейся, «гибридной» национальной идентичностью (Приднестровье, Донбасс).
Приятель сообщил мне, что в последнее время он наблюдал среди граждан ЛНР затруднения в идентичности. Бывают случаи, когда житель «молодой республики» затрудняется сказать, кто он – русский или украинец. Он отвечает: «я луганчанин», «я донбассец», - а иногда: «я человек».
Какой замечательный ответ! Вот она – мечта великих умов прошлого, вот оно: «когда народы, распри позабыв, в великую семью соединятся»; «обнимитесь, миллионы»; «нет ни эллина, ни иудея»! Современный луганчанин оказывается провозвестником далёкого космополитического будущего; он многократно превосходит заскорузлых современных националистов, хоть в вышиванках, хоть в косоворотках, не говоря уже о лаптях.
Я, между прочим, верю в космополитическое будущее человечества. Космополитизм как социально-политическая идея для меня гораздо выше всякого национализма и даже патриотизма. Истина космополитизма сияет из дали будущего, но, увы, пока не может разогнать мрак всевозможных национализмов и патриотизмов. Я это без всякой иронии говорю, я действительно так думаю.
Так что же: всемирно-историческая истина лнровца попирает частно-историческую ложь украинца?
Нет, с точностью до наоборот. Сиюминутная, ситуативная, частно-историческая и конкретно-историческая истина патриотизма (и даже умеренного национализма) попирает всемирно-историческую и всеобщую истину лнровца. В этой всеобщности-то и ложь! И ещё в преждевременности. В эпоху греко-персидских войн Леонид многократно важнее Эйнштейна.
- Погодите, а как же сияние из будущего?
Будь проклято ваше сияние! Из-за него льётся кровь на моей земле. Не только лучшее враг хорошего, но и будущее враг настоящего.
- А если это будущее «светло и прекрасно»?
Всё равно враг. То, что завтра будет светло и прекрасно, сегодня может оказаться темно и ужасно. Оно именно завтра будет светло и прекрасно, не сегодня.
Поэтому ответ луганского «всечеловека» меня совершенно не удовлетворяет. Я склонен поставить ему «двойку». Долой всемирно-историческую истину, сияющую убийственным светом из дали Абсолюта! Да здравствует конкрено-историческая, ситуативная и неопровержимая в своей сиюминутности правда текущего момента!
Впрочем, я, наверное, погорячился. Суть ведь даже не в том, что луганчанин, затрудняющийся в национальной идентификации, есть «человек будущего», превзошедший заскорузлого украинского националиста, застрявшего в унылом настоящем. Это забегание вперёд у луганчанина иллюзорное. Он хочет сразу интегральным исчислением овладеть, не освоив таблицу умножения.
Луганчанин считает себя «просто человеком» вовсе не потому, что он воплотил в себе и «снял» всю мировую историю. Он не преодолел историю – он выброшен из неё.
Если мы присмотримся к современной эпохе, то увидим множество подобных коллизий, когда то, что будет истиной будущего, не просто конфликтует – сражается не на жизнь, а на смерть с истиной настоящего.
Например, безработица как острая социальная проблема и несомненное зло современности. Но на самом деле безработица – провозвестие будущего. В будущем производительный труд исчезнет. Он перестанет быть необходимым, будет преодолён.
Импенно в этом рациональный смысл двух предвидений К. Маркса: о стирании различий между умственным и физическим трудом и о том, что при коммунизме труд перестанет быть необходимостью, а станет «свободной игрой творческих сил». Маркс видел не совсем ясно. На самом деле физический труд, строго говоря, не сольётся с умственным – он просто отомрёт. Весь человеческий труд станет умственным, в этом, собственно, и будет «стирание различий».
В первобытном обществе охота была жизненной необходимостью. Каждый член племени должен был уметь охотиться. Неудачная охота означала голод, несколько неудачных охот могли означать голодную смерть. Теперь охота не имеет масштабного хозяйственного значения – она превратилась в развлечение для богатых. Не ради пропитания едет преуспевающий бизнесмен на сафари, а чтобы украсить стену над камином мордой льва или рогами антилопы. И в далёком будущем какой-нибудь богатый бездельник (а там все будут бездельниками) приедет в заповедник, в котором сохранятся остовы заводских цехов индустриальной эпохи, чтобы на антикварном токарном станке выточить какую-нибудь шестерёнку или втулку, соответсвующую госстандарту эпохи развитого социализма.
А умственный труд останется – он-то и будет той самой игрой творческих сил, о которой вещал классик.
Кстати, в Донбассе, по моим наблюдениям, сложился настоящий культ физического труда, сопряжённый с подспудным презрением к труду умственному. Пересічний донбассец в глубине души убеждён, что настоящий мужчина должен рубить уголь в забое или варить сталь в литейном цеху, на худой конец, крутить баранку дальнобойного грузовика, - вот достойные занятия. А всякие там яйцеголовые «ботаники», добывающие деньги из воздуха, - тьфу на них, прохиндеев!
Между прочим, такое умонастроение – одна из существенных причин донбасского мятежа. Думаю, что немало пересічних донбассцев ностальгируют по Советскому Союзу как по монстру индустриальной эпохи, поскольку они не нашли себя в постиндустриальной.
Ещё одно острое противоречие нашего времени – кризис современной семьи. Фундаменталисты и традиционалисты, да просто люди здравого смысла и естественной ориентации клеймят однополые и свингерские браки как гнусный разврат. Сразу хочу оговориться, что я человек традиционной ориентации, и однополые браки не приветствую, хотя и не осуждаю.
Но что если нетрадиционные формы брака – это провозвестие будущего? Что если на самом деле семью будущего ожидают ещё более смелые и невообразимые трансформации? (Возможно, сам человек будущего трансформируется столь радикально, что пол уже не будет иметь для него существенного значения).
Тут, конечно, воображаемый оппонент может меня «уесть», и сильно уесть.
- Правильно ли я понял, что вы горячий сторонник всеобщего труда, особенно физического, и категорический противник грядущего безделья? А также сторонник традиционной семьи и противник сомнительных новшеств в семейной жизни. А то иначе как-то непоследовательно получается, противоречиво. Забежавшим в будущее луганчанам с их общечеловеческой идентичностью вы филиппику провозгласили, сегодняшней исторической правдой потрясали. Значит, и в вопросах труда и семьи ваша позиция аналогична?
Да, тут, конечно, сильный удар.
Некоторые луганские приятели считали меня увёртливым и даже беспринципным софистом. Что ж, тряхнём софистическими выкрутасами.
Нечёткость, а то и отсутствие национальной идентичности оказались питательной почвой для сепаратистских настроений, каковые отчасти были инспирированы пропагандистами «русского мира», а отчасти дали удобный повод Путину для вторжения. И всё это привело к крови, смерти, разрушениям. Именно поэтому забегание вперёд с идентичностью «я человек» плохо, а идентичность «я украинец» («русский», «француз», «немец» и т. д.) – хорошо. Хорошо потому, что наличие такой идентичности не позволило бы развиться кровавым событиям.
Теперь посмотрим: приводят ли в нынешнем мире ценности творческих бездельников или сторонников нетрадиционного брака к пролитию крови? Хватаются ли за автоматы богемщики, геи, свингеры, чтобы вооружённой рукой навязать обществу свои ценности? Если да, тогда и им анафема, если нет, тогда горячий привет людям будущего. Забегание забеганию рознь. Бывает хорошее забегание в будущее, бывает плохое. А критерий различия здесь прост: насилие или отсутствие насилия, пролитие или непролитие крови.
Важна социальная практика, которую осуществляет то или иное движение. Выскажу спорную мысль, возможно, утрированную: социальная практика данного движения – это единственное, что по-настоящему важно. Если на то пошло, то все социальные теории не стоят выеденного яйца. Теоретизируйте как хотите, только кровь не проливайте!
Александр Еременко, доктор философских наук, специально для Ostrovok [1] (г.Северодонецк)
Ссылки:
[1] http://www.ostrovok.lg.ua/