А.Еременко "Рассогласование зеркал". Глава 11

Опубликовано: 10.12.2012. 10:59

      Ольга Светличная ловко орудовала филеровочными ножницами. Пряди рыжих волос падали на пеньюар и на пол. У соседних кресел порхали над причёсками постоянных клиенток Аня Синицына и Юля Болдарь. Аня, как всегда, щебетала, развлекая публику.

      - Ой, недавно делала укладку в «Чаровнице», там парикмахер такая прикольная. Села к ней женщина сделать укладку. Та что-то мудрила-мудрила, какую-то халабуду на голове наколотила. Женщина в возмущении: «Что вы мне сделали?». А та ей: «А что вам сделаешь? Были бы у вас волосы как волосы, а у вас торчат три пера». Та как начала на неё орать, жалобную книгу, начальство требовать…

      - Да, вот так ни за что обидела человека, - посочувствовала сердобольная Юля.

      - Не говори, Юля. Попадаются у нас такие лахудры. Я пару месяцев назад поехала на свадьбу к сестре в Стаханов. Решила прямо там укладку сделать. Зашла в парикмахерскую – боже! Кресла запылённые, фен поломан, инструменты все какие-то замызганные, даже брашинга нет, представляете, девочки!

      - Ужас!

      - Я ей: «Как же вы будете мне без фена укладку делать?». А она: «На бигуди накрутим». Я ей: «Ой нет, только не бигуди». Она: «Ну ладно, тут если фен вот так прижимать, он немного работает».

      - Никогда не думал, девчонки, что парикмахеры такие самокритичные, - подал реплику клиент Ольги. Голос у него оказался приятным, баритонистым. Вообще, симпатичный мужчина, отметила про себя Ольга, и возраста подходящего.

      Синицына оценивающе зыркнула на клиента подруги.

      - Ну а как же! Мы же стараемся человеку сделать красиво, чтобы ему было приятно, - в её голосе послышались елейные нотки. Того и гляди сейчас политинформацию начнёт читать об основных принципах парикмахерской этики.

      - Да, каждому хочется покрасивее выглядеть, хотя бы и перед концом света, - сказала крашеная блондинка лет сорока, которую стригла Юля.

      - Это вы об астероиде? – задорно-иронически спросила холёная шатенка Лариса из аниного кресла. Она была постоянной клиенткой парикмахерской «Эдем». Девочки говорили, что она жена то ли какого-то чиновника, то ли бандита.

      - Ой, бедный Луганск! – подала голос Юля. – Всё на него: и маньяк бродит, и астероид летит.

      Рыжеволосый фыркнул, сдерживая смех. Видно было, что он не верит ни в маньяка, ни в астероид.

      - Ой, молодой человек, что ж вы дёргаетесь! – воскликнула Ольга в беспокойстве, что не сумеет перед концом света сделать красивым такого интересного мужчину. – Сидите спокойно, Бог с ним, с тем астероидом.

      Тем более, что, по последним сведениям, астероид мимо пролетит, - обнадёживающе пообещала крашеная блондинка.

      - Не скажите! – весело возразила Лариса. – Говорят, какой-то академик рассчитал, что прямо в «Кристалл» ударит. – В её голосе слышался азарт спортивного интереса.

      - Лучше б прямо в госадминистрацию! – воскликнул рыжий.

      Парикмахеры переглянулись: во взгляде Юли промелькнул некоторый испуг, у Ани – ехидство, у Оли – интерес.

      - За что ж это вы городское начальство так ненавидите? – тоном следователя поинтересовалась Лариса.

      - А за что его любить? – беспечно ответил клиент. – Его все ненавидят.

      - А маньяк-то, говорят, из бандеровцев, - поспешила переменить тему находчивая Синицына. – На месте последнего преступления, вроде бы, трезубец нашли.

      - Что вы говорите?! Настоящий трезубец? – съязвил рыжеволосый.

      - Да нет, конечно…

      - Неправда, Аня, вовсе не трезубец, а морскую раковину, - возразила Юля.

      - Знаю. Раковина, а на ней трезубец нацарапан, - уточнила всезнающая балаболка.

      - Ага, и надпись: «ще не вмерла Україна», - с усмешкой добавил рыжий.

      - Что вы говорите? О таком я не слышала.

      Клиент скосил глаза на Синицыну, затем взглянул на Олю, давая понять, что удивлён глупостью напарницы. Глаза у него были красивые: большие, голубые, взгляд весёлый и смелый. Оля улыбнулась ему.

      -  Ну, с надписью вы, конечно, загнули, - возразила блондинка, - но насчёт трезубца я слышала. Говорят, партия этого придурка Семибока куролесит. Хотят Донбасс запугать.

      Светличная подравняла клиенту виски, последний раз щёлкнула ножницами, побрызгала одеколоном Excite «от Димы Билана» на золотисто-медные кольца волос. Ей хотелось сделать ещё что-то, ещё раз прикоснуться к непослушным вихрам клиента, погладить их. Тонкая медная проволока не хотела укладываться в прилизанные мотки. Она сделала над собой усилие: нельзя, что парень подумает, да и причёску испортишь. 

      Но клиент явно не спешил. Он порылся в кошельке и протянул Ольге двухсотенную купюру, словно нарочно хотел затруднить сдачу. Похожая на сельскую учительницу Леся смотрела грустно, свисавшие с венка ленты напоминали капли дождя; лиловый журавль, спорхнув с голубой башни, летел в неведомую даль.

      - Ого, какие у вас деньги! – улыбнулась Светличная. – Как же мне с вами быть?

      - Последняя купюра, - усмехнулся клиент. – Специально для вас берёг.

      Ольгу вдруг обдало жаром; десятки, двадцатки и полтинники, которые она перебирала в ящике стола, расплылись красными, зелёными, лиловыми пятнами. Она поняла, что мужчина не совсем шутит. Взглянула ему в глаза – взгляд рыжего был смел и настойчив.

      - Можно вас на минутку, Оля? – сказал клиент, осторожно прикоснувшись к локтю девушки.

      «Запомнил, как меня называли», - отметила Ольга и, словно в полусне, вышла с незнакомцем на крыльцо парикмахерской. Стеклянная дверь затворилась за ними, звякнул колокольчик, приделанный к притолоке.

      Парень представился Алексеем. Он не стал придумывать замысловатых вопросов. Отбросив обходные маневры, сразу пошёл в лобовую атаку.

      - Когда у вас выходной, Оля?

      - На этой неделе уже был. Я могу брать любой день, только с девочками договориться, ну и начальство предупредить.

      - Можете взять на пятницу?

      - Могу. А зачем?

      - Хочу вас в кафе пригласить. Вы мне понравились.

      - О-о, так сразу, - кокетливо засмеялась Ольга.

      - Ну почему сразу? Мы с вами, как-никак, уже полчаса знакомы. «Я привлекателен, вы – весьма привлекательны», - сказал он, цитируя какой-то фильм, вот только не вспомнить какой – да какая разница! – Ольга быстро соображала: согласиться сразу или чуть-чуть поломаться.

      - В конце концов, вы ничем не рискуете. Не понравлюсь, что ж, значит, не судьба. Разбежимся – и всё.

      АлексАлексей прямо читал её мысли. Ей стало весело и сладко. В конце концов, с Толиком она недавно рассталась, возраст поджимает… и волосы у него такие мягкие, шелковистые. 

      - Хорошо, я возьму выходной на пятницу, - улыбнулась она.

      Алексей просиял.

      - Ну тогда диктуйте мне свой номер, - сказал он, вынимая из кармана видавшую виды «Нокию».

      Виктор Васильевич шёл в гости к Сербиненко.  Он испытывал двойственные чувства. С одной стороны, доцент ему после первой встречи понравился, опер чуял, что они могли бы стать друзьями. С другой стороны, из-за Михаила Фёдоровича получил такой разнос от начальства, какого давно не получал. «Пересечения, астрологические знаки! – вспоминал он ехидный голос майора Ворчуна. – Тебе, блин, в заднице надо сделать пересечение! «Тельцы», «Близнецы», «Раки»… сраки! – неожиданно для себя и для подчинённых майор заговорил рифмами, чего с ним никогда не случалось. В виршеплётстве никогда не был замечен, и не то что ямба от хорея – Пушкина от Маяковского не отличил бы. Видимо, такова была сила гнева Ворчуна, что из него попёрли рифмы.

      «А что тут возражать! – думал Виктор. – Прав шеф на все сто. Эх, связался с дилетантом! И, главное, поверил, поверил его байкам. Теперь хоть подписку о неразглашении бери».

      Чтобы заглушить воспоминания о позорном разносе, Гутченко направил мысли в несколько иную сторону. Вспомнил беседу со свидетельницей по пропаже Олега Бондаренко. Оказывается, знакомая Олега Ирина Бойченко ехала в той же самой маршрутке, что и он, и встала на той же самой остановке – жила-то она неподалеку от храма Касперовской иконы.

      - Я даже подумала, было, что он ко мне едет, - вздохнув, сказала она. – Но потом поняла, что нет: во-первых, не позвонил, во-вторых, какой-то он был сильно задумчивый.

      Так вот, по словам Бойченко, какой-то мужчина также вышел на Мечникова и пошёл за Бондаренко в сторону пустыря. Лицо незнакомца она запомнила, поскольку ей даже показалось, что он следит за Олегом. Когда составили фоторобот, Виктор Васильевич поразился: да это же всем известный в Луганске своей скандальностью националистический журналист Сергей Нечипорук.

      Однако Виктор был уже у дома Сербиненко: вот она, особая примета, - фиолетовый балкон.

      В квартире Михаила Фёдоровича более всего заинтересовал опера телескоп.

      - Хорошая штука. В окна можно заглядывать, да и вообще для наблюдения, - похвалил он астрономический прибор.

      А узнав о двухсот шестидесяти  кратном  увеличении, Гутченко проникся глубоким уважением к «Целестрону».

      Сербиненко угостил Виктора недавно открытым для себя изысканным чилийским вином  «Тарапака». Но навязчивая сладость белого вина не впечатлила вышедшего из разночинцев опера: он предпочитал крепкие напитки, главным образом, водку. А из вин он признавал только херес за его крепость и благородный аскетизм вкуса. Сладость тарапаки была лобзанием ветреной красотки, а терпкость хереса – рукопожатием друга.

      Михаил Фёдорович был явно возбуждён каким-то новым эзотерическим открытием, но Виктор сразу пресёк попытки загрузить его очередной порцией мракобесия.

      - В общем, облажался я с вашей астрологией, герр профессор. Был бы я королём, а вы – моим личным астрологом, - не сносить бы вам головы. Так что наплюйте и забудьте. Я имею в виду, на гороскопы свои наплюйте, а о версии забудьте. И обо всех сведениях, которые я, по глупости своей, вам предоставил. Очень настоятельно советую забыть, чтоб нам не ссориться в будущем.

      Михаил Фёдорович был на взводе: слушал он невнимательно, несколько раз порывался перебить капитана, качал головой и прикладывал ладонь к груди, выражая высшую степень несогласия. Видать, мощные эгрегоры до краёв загрузили его сведениями исключительной важности, и он просто обязан был сообщить их человечеству в лице капитана Гутченко.

      - Да ничего мы не облажались!..

      - «Мы»? Вы – нет, зато я – по уши в…

      - Ни я, ни вы… Погодите, Виктор Васильевич, дайте сказать. Просто картина оказалась более сложная. Я составил гороскопы всех пропавших. Вы говорите «наплюйте». Ни в коем случае! Как можно! Астрология – великая наука! Да, но ближе к делу. Так вот, гороскопы пропавших: у всех они весьма интересны и, я бы сказал, зловещи. Эх, жаль нет точного времени, хотя бы до получаса, да даже до часа. У всех у них сильная энергетика, причём тёмная. Впрочем, нет, тьма и свет переплетены, но тьма, как правило, преобладает, свет, будто в плену. И что интересно: всех их ожидает какое-то сильное потрясение в конце года. Удивительная синхронизация гороскопов, и, заметьте, с гороскопом Бурлицына. Всё это в один день произойдёт. Непонятно, то ли смерть, то ли какая-то трансформация, очень существенная, удивительная. Прямо как перерождение какое-то.

      Михаил Фёдорович говорил с энтузиазмом, торопливо, словно опасаясь, что Гутченко его прервёт и не даст досказать; его возбуждение, его уверенность возрастали. Но ответом на столь пламенную речь была ледяная реплика скептического опера:

      - Эх, Михаил Фёдорович, ну что вы, как ребёнок! Оставьте вы эту чушь, у меня от неё уши вянут. Сами ей развлекайтесь. Меня не загружайте, по крайней мере.

      Сербиненко запнулся: казалось, разогнавшийся бегун со всего маху врезался в стену.

      В этот момент в дверь позвонили.

      Но это был не посланец тайных сил бытия – Дима Тигунов и Игорь Кружлюк зашли в гости.

      - О, как хорошо! – воскликнул Кружлюк, здороваясь с шефом. – А вы мне как раз были нужны, товарищи капитан.

      - Ну давай, жалуйся.

       - А чего жаловаться? Жизнь прекрасна.

      - Ого, такое редко услышишь в наше время! Вы в курсе, что жизнь прекрасна, Михаил Фёдорович?

      - Да, сведения, потрясающие своей новизной.

      - А чего жаловаться: практика у меня закончилась, скоро лейтенантские погоны получу… А вообще, мне, Виктор Васильевич, ваша характеристика нужна.

      - Ну что ж, ты парень толковый, характеристику положительную, конечно, дам.

      - О, спасибо, Виктор Васильевич.

      - Да ты сам подготовь по образцу, а я подпишу. Только не перехвали себя любимого.

      - Будет исполнено, товарищ капитан. А недостатки какие указать?

      - Напиши, что не проявил должного усердия в организации личной жизни шефа, - усмехнулся Гутченко.

      - Так это мы исправим. Давайте я приглашу пару девчонок из женского взвода.

      - Да ладно, курсант, не перестарайся. Мы уж личную жизнь себе сами как-нибудь наладим. Ты напиши «болванку», а я сам вставлю что нужно. Кстати, не знаю, какие у тебя планы на будущее, но если хочешь остаться в Луганске, могу тебя к себе в отдел взять – ты мне подходишь.

      - О, конечно, хочу! Буду вам век благодарен!

      - Да что мне твоя благодарность? Ты дуй за коньяком.

      - Один момент… - Игорь заколебался и вопросительно взглянул на друга.

      - Михаил Фёдорович, у Игоря ещё и к вам вопрос возник.

      - Ну давай свой вопрос. Я, правда, тебя к себе взять не могу, да и отдела у меня никакого нету…

      - Да я и не претендую, - улыбнулся Игорь, - тут дай Бог в сыскарях закрепиться… Мне недавно сон необычный приснился.

      Опер и астролог прореагировали на эти слова весьма различно.

      - Этого ещё не хватало! – поморщился Виктор. – Сыскарь-сновидец. Что-то ты, Кружлюк, начинаешь меня настораживать.

      - Замечательно! – воскликнул Михаил Фёдорович, словно этого и ждал. – Ваши сны сейчас весьма важны. Жаль, что в сны Сергея проникнуть не можем. Ну давай, рассказывай.

      - Вначале я в какой-то туристической группе где-то на Ближнем Востоке, типа Египта или что-то в этом роде. Кстати, и вы все в группе: и Дима, и вы, и вы.

      - А Сергей тоже среди нас? – перебил Сербиненко.

      - Нет, Сергея вначале не было, но погодите, давайте я по порядку.

      - Да-да, извини.

      - И вот мы на экскурсии, бродим по какому-то городу. И тут по улице ползёт большая толстая змея. Змея такая красивая, с золотистой кожей.

      И я делаю какой-то обидный жест в сторону змеи. И змея увидела – и на меня! Я – бежать. А ноги передвигаются с трудом, как свинцовые. А змея довольно быстро движется – уже близко; а я бегу, как в фильме с замедленной съёмкой. И я понимаю, что сейчас она меня схватит.

      Потом вдруг я со шпагой, а вы с какими-то булавами, дубинами. И мы начинаем её колоть, колотить. А змее нипочём – она как неуязвимая какая-то. И она раскрывает пасть и нас всех четверых проглатывает.

      Затем я в виде какого-то испанского дворянина ХУП века. Ну, не знаю, какой век, но я со шпагой, в таком жабо. И меня, вроде, преследует король. Ну, в общем, я в каком-то конфликте с королём. Причём это не просто испанский король, а какой-то очень могущественный правитель. Как бы, король всего мира.

      И я смотрю какое-то кукольное представление. Причём эти куклы какие-то сильно «кукольные»: какие-то безжизненные, нелепо раскрашенные, нити вот эти видны, за которые дёргают. Ну, в общем, как-то это выпячено, что это именно куклы.

      А потом вдруг оказывается, что главный кукольник и есть король. И его свита хватает меня. А король такой важный: в мантии, с короной. И король начинает меня допрашивать:

      - Где жемчужина?

      И так ему важна эта жемчужина, а я ничего не могу понять.

      И вдруг я слышу голос:

      - Вспомни, кто ты, вспомни, что ты царский сын, не служи королю. Вспомни о жемчужине, за которой тебя послали, облекись в одежды славы, найди жемчужину и вернись в наше царство, - и ты будешь царствовать вместе  с братом своим.

      И я вижу Сергея и понимаю, что он и есть мой брат. И я знаю, что он знает, где жемчужина. И вдруг я вижу жемчужину и понимаю, что она в замке короля, но король не знает об этом. Он как бы не видит её.

      И я выхватываю шпагу, и король тоже, и мы начинаем сражаться. И я колю его в сердце, и оттуда вместо крови начинают выползать змеи, ящерицы, жабы и прочая нечисть.

      А король колет меня в глаз, но я не чувствую боли (кстати, в снах ведь никогда не чувствуешь боли, когда тебя бьют или ранят). И из моего глаза вначале течёт кровь, а затем как бы начинает излучаться свет.

      Я вижу сад, залитый светом. Причём сами предметы, деревья, цветы как бы излучают свет. Я вижу огромную бабочку с каким-то ярким узором на крыльях. Типа махаона, но узор гораздо причудливее. Я приближаюсь к ней и как бы вхожу в «глаз», который у неё на крыле. И я как бы тону в свете, растворяюсь в свете. Листья, ветви, цветы вокруг меня пульсируют волнами света. Бабочка летит к большому красивому цветку (а я как бы в бабочке, в её крыле). Лепестки невообразимой формы приближаются ко мне и поглощают меня. И я сам как бы становлюсь волной света, и вокруг меня какой-то невообразимый водопад пульсаций и переливов всех цветов радуги. И деревья, кусты и цветы как бы трансформируются  в этих пульсациях, и я трансформируюсь вместе  с ними. И это так классно, и такое счастье, как никогда!

      А затем я вижу какую-то книгу. На обложке написано: «Рассогласование зеркал».

      И снова то ли какой-то голос мне говорит, то ли просто какое-то знание во мне возникает. Что, мол, вся наша Вселенная возникла из какой-то «подлинной спички». И что эта спичка является «субстанциальной основой бытия». Представляете, я ведь к философии не очень, никогда особо не увлекался. А тут я прямо так чётко запомнил: «субстанциальная основа бытия». И пока будет существовать эта спичка, будет существовать и Вселенная. А когда спичка сгорит или сломается, Вселенная погибнет.

      И вот дальше сообщается следующее знание. Это даже не голос, а вот просто, как будто я считываю информацию. Что, мол, когда книгу забирали из издательства, кто-то подменил «подлинную спичку». Точнее, в корешок книги, где была спрятана спичка, кто-то положил ещё одну, точно такую. И теперь никто не знает, какая из них подлинная. Поэтому необходимо строжайшим образом сохранять от повреждения обе спички.

      Кружлюк закончил. Несколько секунд все молчали.

      - Слушай, парень, ты сколько конопли перед сном выкурил? – насмешливо спросил шеф.

      - Виктор Васильевич, вы ж знаете, я коноплёй не балуюсь.

      - А чем балуешься?

      - Да я вообще не курю. Вы ж знаете, я спортсмен.

      - Нет-нет, Виктор Васильевич, не подкалывайте, - вступился Сербиненко. – Наркотики здесь не при чём. Что ж, Игорь, сон твой очень важен. Смысл его почти ясен.

      - Почти?

      - Ну, некоторые детали не ясны… В общем, могу сказать, что нам с вами, друзья, или соратники, или… не знаю, как вас назвать, ну, да не в этом дело; нам с вами предстоит сразиться с неким очень могущественным… существом. Даже не могу его назвать человеком, хотя он, конечно, отчасти человек. Человек этот (пусть так называется) будет связан с Сергеем Бурлицыным, хотя по своей сути Сергей – не его человек. И в конце концов, он, видимо, будет с нами, а не с ним, но это не точно.

      - А жемчужина?

      - Вообще-то говоря, жемчужина – это душа. Но, думаю, в данном случае, жемчужина – это Наташа Стеблинская.

      - А что это за книга и спичка какая-то? – продолжал любопытствовать Тигунов.

      - А здесь неясности. Понятия не имею. Вообще зеркало – важный культовый предмет и мистический символ. А спичка, да ещё и субстанциальная… Может, это какой-то прикол? Шутка Господа Бога.

      - По-вашему, Господь Бог прикалывается?

      - А почему бы и нет?

      - А почему вы думаете, что этот сон – от Бога? – вмешался Игорь. – А если от Дьявола? Тогда всё объясняется.

      - По-твоему, Дьявол обладает чувством юмора, а Бог нет?

      - Ну-у, не знаю… Мы привыкли Бога как-то серьёзно воспринимать.

      - Это наши проблемы. А вообще, настоящая серьёзность не исключает юмора… Может, этой «подлинной спичкой» Бог хотел сказать, что все наши теории стоят одна другой.

      - Это говорил другой персонаж, - вставил Дима.

      - Кто знает: может, в этом пункте мнения Бога и Дьявола совпадают. 

      - Да вы тут все чокнулись, - сказал Виктор, с недоумением оглядывая собеседников. – Пожалуй, Игорь, я повременю с твоим назначением.

      - Това-арищ капитан, - умоляюще протянул Кружлюк. – Ладно, я отрекаюсь от своего сна.

      Все рассмеялись.

      - Сон-то от тебя не отречётся, Игорь, вот в чём проблема, - сказал Михаил Фёдорович. – А вы всё же не отказывайтесь от моей помощи, Виктор Васильевич. Вспомните: я говорил, что Наташа должна быть жива – так и оказалось. “Open door” надо трясти. Там все концы сходятся.

      - Это я и сам понял. Но это не так просто, как вам представляется.

      - Ладно, разрешите последний аргумент в мою пользу.

      - Валяйте, чародей.

      - На месте пропажи Олега Бондаренко, случайно, не молоток был найден?

      Гутченко с досадой посмотрел на религиоведа. Вновь чёртов эзотерик в точку попал. Вместо распутывания  опять какая-то мистическая путаница.

      - Ваша правда, молоток. Это астрология подсказала?

      - Она самая. Бондаренко по гороскопу Овен…

      - А откуда вы знаете? – вдруг срезал Виктор Васильевич.

      Сербиненко смешался: не хотел выдавать Игоря, которого он попросил сообщить дату рождения последнего пропавшего.

      Опер взглянул на практиканта, усмехнулся:

      - Утечка информации. Ох, курсант, не видать тебе…

      - Товарищ капитан, я же думал, для пользы дела.

      Гутченко махнул рукой: мол, ладно, замнём.

      - Да, вот вам и астрология, - задумчиво проговорил он. – А я думал: продажная девка империализма.

      - Обижаете, Виктор Васильевич. Руки прочь от астрологии!

      - Ладно, профессор, будем сотрудничать. Прислушаемся к голосу звёзд, - и опер, воспитанный в духе диалектического материализма, протянул руку дружбы матёрому луганскому эзотерику. 

      Алексей Нечай и Ольга Светличная сидели в кафе «Ливадия». У Ольги было твёрдое правило: ни с одним мужчиной, даже если он ей понравился, даже если очень понравился, не ложиться в постель на первом свидании. На втором свидании было два варианта: либо не приходить, либо ложиться в постель.

      Алексей рассказал о себе. Работал он дальнобойщиком – водил фуры по всей Украине. Зарабатывал неплохо: хватало и квартиру снимать и кое-что откладывать – благо Алексей выпивал в меру. Деньги собирал он на покупку квартиры. Сумма накопилась приличная – однокомнатную уже сейчас можно было брать, но Нечай хотел купить двухкомнатную. Он думал о перспективе: холостяцкая жизнь уже ему надоела, а для семейного человека одной комнаты мало, тем более, что продолжение рода входило в его планы. Тогда, получается, что и двухкомнатной маловато, но трёхкомнатную он явно не потянет. Недостающие деньги Алексей думал заработать в американском фонде “Open door”. На днях он собирался в рейс в Одессу, а из Одессы должен был кое-какой груз доставить в фонд.

      - А что это за фонд такой? – заинтересовалась Ольга.

      - Да это какие-то американцы благотворительностью занимаются, курсы какие-то организовали. Я особо не вникал. Мне аванс отвалили, дали координаты их филиала в Одессе, сказали: «Доставь нам пару ящиков». А что в тех ящиках – мне по барабану. Надеюсь, не травка и не взрывчатка.

      - А они и аванс дают?

      - Тыщу баксов, между прочим, отвалили. Сказали: по приезду ещё четыре получу.

      - Ого, какие богатые и щедрые!  

      - Да, я даже удивился: не похоже на америкосов. Говорят, они люди прижимистые, считают каждую копейку, то бишь, каждый доллар. А тут сразу – бац с барского плеча.

      - Слушай, а им парикмахеры, случайно, не нужны?

      - Может и нужны, у них там много народу отирается. Сходи, узнай. Только у них там прикольно: анкету заполняешь, анализы всякие сдаёшь.

      Ольга заинтересовалась фондом, расспросила где он находится. А вдруг им там кого-нибудь подстричь надо или укладку сделать? Любой каприз, как говорится.

      С десертом они давно покончили. Прозрачная голубизна майских сумерек смягчила очертания их лиц. Во внутреннем дворике «Ливадии» зажглись фонари. Словно кто-то разорвал жемчужное ожерелье и разбросал жемчужины по дворику; беседки напоминали вафельные стаканчики для мороженого, а посетители были дольками апельсинов, бананов, киви и прочих экзотических фруктов.

      Ольга и Алексей вышли на улицу. Из многочисленных кафе, облепивших Восточный рынок, лилась музыка: быстрые и медленные, зажигательные и нежные мелодии сплетались, стремясь завладеть слухом и сердцем посетителей.

      «Может, сделать исключение? – подумала Ольга, положив ладонь на согнутую в локте руку Олега. – Нет, потерпим, подумает, что шлюха».

      - А когда ты едешь? – спросила она.

      - Послезавтра.

      - А когда возвращаешься?

      - Ну, рейс дней пять займёт.

      Ого, целая неделя! Может ну его, это правило?

      Ольга жила в высоком доме-«монолите», возвышавшемся, подобно башне, среди пятиэтажек на углу квартала Гагарина. Она так и называла свой дом: «башня». Жила она одна в двухкомнатной квартире («накопленные деньги можно будет и на другие цели пустить»). Отец её ушёл из семьи, когда Ольге было три годика, а мать несколько лет назад вышла замуж за чеха и уехала в Карловы Вары. Так и оказалась Светличная хозяйкой двухкомнатной квартиры улучшенной планировки.

      У «башни» она обняла Алексея, раскрыла губы для поцелуя.

      - Знаешь что? А ты из рейса – прямо ко мне.

      - Прямо с дороги, немытый?

      - Да. Хочу чтобы ты был покрыт дорожной пылью, а я тебе приготовлю ванну.

      - Сразу с дороги не получится. Ящики американцам отвезти надо.

      - Но от американцев – сразу ко мне.

      - А где твоё окно?

      - А зачем тебе?

      - А я камешек кину.

      - Зачем? У меня никого не будет, - улыбнулась Ольга.

      - Да я так, для интереса, как в детстве.

      - А если попадёшь в соседское?

      - Не попаду.

      - А если разобьёшь?

      - Не разобью. Я умею аккуратно.

      Алексей нравился ей всё больше: её очаровала мальчишеская романтика.

      - Вон моё окно на третьем  этаже.

      - От других не отличишь.

      - А я на подоконник драцену поставлю.

      - Это что, кактус такой?

      Ольга улыбнулась, взъерошила рыжие волосы.

      - Нет, это что-то вроде пальмы.

      - Ого, да ты пальмы разводишь!

      - Это маленькая пальмочка такая, домашняя. У меня мама домашние цветы разводила. А я, лентяйка, забросила, многие погибли. Но когда ты придёшь, я снова разведу.

      Они опять поцеловались, сплелись языками.

      Алексей жил на Якира. Он шёл домой тёплым майским вечером. Он думал об Ольге с большей теплотой, чем о своей «скамейке», то бишь, о новенькой  «Скании», на которую он недавно пересел из подержанного «мерина». Когда он смотрел в фас на кабину своей красавицы, ему иногда хотелось побриться. Рёбра решётки для охлаждения радиатора напоминали кассету «Жилетт». «Пора остепениться, нагулялся уже. Она, вроде, девчонка приличная, не вертихвостка, хоть и красотка. Сколько можно всяких шлюх водить». Алексей дал себе зарок в этом рейсе обойтись без «плечевых». Будет хранить верность своей избраннице. И даже Марину, козырную одесскую «плечевую», которая запала на него сильнее, чем на любого другого водилу, в этот раз отошьёт.   

      Воображение нарисовало ему ванну, в которую заботливая рука Ольги насыпала хвойный экстракт; двуспальную кровать со взбитыми подушками, освещённую деликатным светом бра; а рядом – детская кроватка, в которой свернулся калачиком малыш в мягкой пижамке. «Пацан как только ходить начнёт – сразу к баранке приучать буду», - подумал Алексей, отпирая дверь в ставшую такой неуютной съёмную квартиру.

      А Ольга в это время думала: «Может, хоть с этим повезёт. Мужик, вроде, серьёзный, работящий. Вроде, не алкаш. А может, притворяется? Господи, хоть бы один приличный попался! Вырождаются мужики, всех оторви да выбрось. Господи, я за него свечку поставлю!.. А как хочется девочку нарядить в бантики, в рюшечки, чтоб была как куколка… Подумаешь, мещанство! Что они понимают? Ну и пусть будет мещанство».

      И хотя Ольга знала, что Алексей вернётся из рейса нескоро, она переставила горшок с драценой из спальни на подоконник зала и любовно обрызгала из пульверизатора её длинные узкие пряди, напоминавшие причёску панка. 

Продолжение следует.Предыдущие главы: пролог:http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-prolog [1]. Глава 1 :http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-roman-glava-1-ya [2], Глава 2 :http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aleksandr-eremenko-rassoglasovanie-zerkal [3]  Гл.3 http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-gl-3-s-izmeneniyami [4]

 гл.4 http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-4 [5]), гл.5

http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-5 [6]

Гл.6 - http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-6 [7]    

Гл 7. - http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-7 [8]http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-8 [9]

Гл.9-я: http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkalglava-9 

Гл.10 - http://ostrovok.lg.ua/statti/kultura/aeremenko-rassoglasovanie-zerkal-glava-10 [10]