Неоптимистичные прогнозы: "Окончательный диагноз — большой войны не миновать?"

Опубликовано: 11.01.2019. 14:47

100лет отделяет нас от окончания 1й Мировой войны, начатой без какой-либо видимой цели и принесшей страдания и гибель 40 миллионов человек. Эта война стала символом осознания необходимости положить конец всем войнам. Но вместо этого, всего через 2 десятка лет после неё началась 2я Мировая война, которая принесла страдания и гибель уже 100+ миллионов.

73 года после окончания 2й Мировой, прошедшие без новой большой войны, стали источником оптимизма и надежд, что мир становится менее жестоким. Эти несколько десятилетий и стали основанием для гипотезы «долгого мира» Стивена Пинкера, разделяемой сегодня многими известными интеллектуалами.

Пинкер пришел к заключению, что новые нормы общежития, установленные государствами, постепенно изменили саму человеческую психологию, которая стала учитывать интересы и нужды других людей. Помимо этого, распространение грамотности, демократии и развитие наднациональных институтов, а также демографические тенденции, новые технологии и, наконец, политика сверхдержав, — все это вкупе способствовало переходу человечества к эпохе «долгого мира» (подробней см. мой пост «Большой войны не миновать [1]»).

В подтверждение своей гипотезы Стивен Пинкер использует статистические данные, экстраполируя статистику на несколько десятилетий с окончания 2й Мировой войны до наших дней. В результате этого делается вывод, что прошедшие 7 десятилетий без большой войны — это и есть начало эпохи «долгого мира», с каждым годом которой нравы человечества становятся все менее жестокими, а вероятность большой войны, соответственно, снижается.

Гипотеза, ничего не скажешь, — духоподъемная. Но беда в том, что она не проходит серьёзной проверки.

За последние годы были проведены три такие проверки — Талеб (2015), Клаузет (февраль 2018) и Барди (декабрь 2018), — показавшие статистическую недостоверность гипотезы «долгого мира» при её верификации путем интеллектуального анализа реальных исторических данных.

Cначала Нассим Талеб и Паскуале Сирилло проанализировали 565 крупнейших военных конфликтов (с числом жертв более 3 тыс.) за период 1–2015 гг.

Авторы пришли к следующим выводам (подробней см. мой пост «Большой войны не миновать [1]»)

1. Гипотеза о снижении насилия (в течение ли всей истории или за последние 70 лет) статистически недостоверна.
2. Поскольку во всей предыдущей истории войны с максимальным числом погибших случались примерно раз в 100 лет, прошедшие после 2й Мировой войны 70+ лет не могут являться аргументом о какой-либо смене тренда на снижение насилия в мире.

Cпустя два года Аарон Клаузет проанализировал все межгосударственные войны в мире за 200 летний период с 1823 по 2003 год и пришел к следующим выводам (подробней см. мой пост «Большая война ближе, чем мы думаем [2]»)

1. 70 летний «долгий мир» просто балансирует статистику, уравновешивая «великое насилие» первой половины 20-го века.
2. Чтобы стать статистически значимой тенденцией, «долгий мир» должен продолжаться еще, как минимум, 100–140 лет. Пока же «долгий мир» не является научно обоснованным трендом.

Hаконец, в декабре 2018 были опубликованы результаты 3го — самого обширного исследования [3], проведенного Уго Барди, Джанлука Мартеллони, Франческа Ди Патти. Они проанализировали крупнейший доступный каталог [4] насильственных конфликтов, созданный Петером Брекке в 2011 г. и охватывающий 3078 конфликтов за 600 лет истории человечества (1400–2000 гг.)

Это исследование:

1. Подтвердило выводы исследований Талеба/Сириллио и Клаузета — 
    «На практике наши результаты подтверждают, что существует мало доказательств в поддержку идеи, пропагандируемой Пинкером⁠, что человечество продвигается к более мирной жизни. Эта оптимистическая гипотеза Пинкера просто неверна, если её проверять на данных нескольких столетий».
2. Выявило свидетельство того, что войны становятся все более редкими, но при этом все более смертоносными. 
    «Отсюда следует, что существует вероятность крупного конфликта в недалеком будущем, который может затмить все прошлые конфликты с точки зрения разрушений, которые он может вызвать».
3. Подтвердило гипотезу, что война является статистическим явлением, в значительной степени независимым от религий, идеологий, денег и великих лидеров. 
   «Война — это эмерджентный феномен сложной сети взаимодействия между человеческими обществами во всем мире».

Последний из результатов исследования особенно важен, поскольку из него следует вот что.

Гипотеза «долгого мира» не просто недостаточно обоснована, а в принципе концептуально ошибочна (подобно геоцентризму, общепринятому до создания гелиоцентрической теории планетных движений Коперником).

Если война — это статистический феномен, связанный с сетевой структурой общества, то все политические, экономические и геополитические причины войн — лишь фон и контекст развития сетевой структуры общества.

Следовательно, правильная трактовка исторических данных и, что особенно важно, предсказание трендов будущих войн, — требуют понимания законов, определяющих динамику развития сетевой структуры общества.

Таким образом, тройная проверка:

• во-первых, показала, что в основе идеи «долгого мира» в XXI веке примерно то же самое, что составляло основу идеи геоцентризма несколько столетий назад до открытий Коперника, Галилея и Кеплера— всего лишь незнание законов, описывающих механизмы функционирования изучаемых систем;
• во-вторых, необходим поиск и экспериментальная проверка таких законов, описывающих всё усложняющееся развитие структуры общества.

В поисках закона войны

 

«Я думаю, что война — это в основном биологическое явление. Наши войны ничем не отличаются от войн муравьев. И мы понимаем причины войн не сильно лучше, чем муравьи» —

написал автор 3го доказательства ошибочности гипотезы «долгого мира» проф. Уго Барди 4 января 2019 в своем блоге.

Одним из первых мысль о том, что войны —

• это не результат действий развязывающих их безумных диктаторов и даже не рациональная борьба за ресурсы или деньги (хотя этот фактор тоже играет свою роль),
• а просто что-то, происходящее вне человеческой способности контролировать или даже понимать это,

сформулировал гениальный русский писатель Лев Толстой, так изложивший эту мысль в великом романе “Война и мир” (выделение в цитате жирным шрифтом сделано мною).

«Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина…
Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее и других планет. Причин исторического события — нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли».

Научные попытки проверить интуитивное прозрение Толстого на реальных исторических данных были предприняты только в XX веке.

• Питирим Сорокин проанализировал огромный объем статистических материалов в главном труде своей жизни — четырёхтомной работе “Социальная и культурная динамика [5]”, изданной в 1937 г.
• Куинси Райт в 1942 г. опубликовал фундаментальное исследование “Изучение войны [6]”, где были проанализированы история, природа и причины 284 войн и 3000 сражений, происходивших с 1500 по 1940 гг.

Но лишь спустя столетие после Толстого статистика достигла такого уровня, что стал возможен количественный анализ феномена войны.

Британский метеоролог и физик Льюис Фрай Ричардсон (1881–1953) применил эту концепцию к частоте и размеру человеческих войн и, в целом, к тому, что он назвал «смертельными конфликтами». В посмертно изданной и ставшей потом классической прорывной работе “Статистика смертельных конфликтов [7]” Ричардсон провел количественный анализ 315 «смертельных конфликтов», каждый из которых повлек более 300 убитых в интервале с 1820 по 1949гг.

В память о прорывном открытии Ричардсона в 1989 г была учреждена медаль его имени — за вклад в изучение нелинейных процессов в науках о Земле.

Ричардсон обнаружил следующее.

Войны — это случайные явления, непредсказуемые и не связанные почти что ни с чем: они просто случаются.

 

Более поздняя работа подтвердила ранний анализ Ричардсона, обнаружив, что кровопролитность войн описывается степенным законом.

А уже в наше время, работы Талеба, Клаузета и Барди, детально проанализировали самые большие в мире базы данных по военным конфликтам, окончательно подтвердив, что вероятность кровопролитности войн (с учетом нормализации числа жертв к численности мирового населения на момент войны), подчиняется степенному закону.

Нормализация данных позволяет привести все используемые числовые значения переменных к одинаковой области их изменения, благодаря чему появляется возможность свести их вместе для анализа.

Вот как это выглядит на графиках из последней работы Барди и Со.

 

 

Страшный вывод —

войны — это случайные явления, непредсказуемые и не связанные с почти что ни с чем: они просто случаются —

можно количественно проиллюстрировать так:

• В XX веке умерло примерно 5 млрд человек.
• Из них около одного миллиарда людей были убиты [8] , прямо или косвенно, другими людьми.
• Среди этого миллиарда убитых не все были убиты умышленно, но значительная их часть. В том числе около 262 миллионов человек, убитых в результате того, что Раммель [9] называет «демоцидом» — организованное правительством уничтожение большого числа людей по политическим, расовым, религиозным или идеологическим причинам.

 

Комментируя этот график, автор 3го доказательства ошибочности гипотезы «долгого мира» проф. Уго Барди пишет [10]:

«Вопрос в том, — может ли нечто подобное произойти в будущем? Оказывается, массовые уничтожения подобны землетрясениям, их возникновение точно предсказать невозможно, но можно оценить вероятность наступления события определенного масштаба. И чем больше времени проходит, тем более вероятным становится новый импульс массового уничтожения».

Мы живём на кромке хаоса в состоянии самоорганизованной критичности

 

Oтвет на поставленный профессором Уго Барди вопрос приведен в его новой работе “Pattern Analysis of World Conflicts over the past 600 years [3]”.

С математической точки зрения, сообщества людей — это сложные системы, живущие на кромке хаоса в состоянии самоорганизации в критических состояниях — самоорганизованной критичности.

При таком математическом понимании людских сообществ и человечества в целом, войны являются естественным и наиболее эффективным механизмом уменьшения энтропии сложных систем с максимально возможной скоростью.

Поскольку далеко не все из читателей знакомы с теорией самоорганизованной критичности, попробую кратко пояснить, что это такое.

1. Войны, как и многие явления природы и, в особенности, жизни («формула жизни», «формула городов», «формула выборов» и т.д.) описываются степенным законом (подробней см. мой пост “Открыта формула победы на выборах [11]”).
2. В природных и социальных системах степенной закон является отличительным признаком т.н. самоорганизованной критичности “self-organized criticality” (SOC).
3. SOC — это первая общая теория сложных систем, базирующаяся на прочном математическом фундаменте. Согласно этой теории, SOC — это спонтанная эволюция систем к критическому состоянию.
4. Все сложные SOC системы (от формирования ландшафта до эволюционных процессов, от деятельности нервной системы до экономического поведения) — имеют ряд общих свойств, принятых называть эмерджентными (т.е. свойствами, возникникающими у целого, тогда как его части такими свойствами не обладают):
   ✔️ 1е свойство — это прерывистое равновесие: долгие периоды относительного покоя время от времени прерываются катастрофами (“лавинами”) различных масштабов. Это может быть как сход лавины в буквальном смысле слова, так и разнообразные кризисные явления — массовые вымирания видов, обвалы и ралли курсов акций, солнечные вспышки или появление и исчезновение структур в клеточных автоматах.
   ✔️ 2е свойство — динамика таких систем описывается степенным законом: соотношения между размерами лавин могут быть описаны степенной функцией. Не требуется никаких специальных теорий для масштабных событий — — одни и те же силы отвечают как за текущее снижение индекса Доу-Джонса на 5 пунктов, так и за “черный понедельник” 1987 года.
   ✔️ 3е свойство — фрактальная геометрия таких систем, т.е. самоподобие, присущее системе на любых масштабах.

Подробней о SOC см.:

• книгу первооткрывателя SOC Пера Бака “Как работает природа: Теория самоорганизованной критичности [12]”;
• книгу Марка Бьюкенена “Вездесущность: новая наука универсальных моделей [13]”;
• статью [14] и презентацию [15] А.В. Подлазова «Теория самоорганизованной критичности — наука о сложности».

SOC является результатом рассеивания накопленной энергии, которое происходит не постепенно, а в виде лавинообразных катастроф. Эти катастрофы могут быть смертельными в реальном мире. Землетрясения, оползни, лавины и другие явления, связанные со стихийными бедствиями, — все они имеют тенденцию происходить по степенному закону.

Обощая, можно сказать, что SOC — это новый универсальный закон природы. Его следы есть практически везде: в распространении лесных пожаров, массовых вымираниях, пробках на дорогах, землетрясениях, колебаниях фондового рынка, подъеме и падении народов и даже тенденциях в моде, музыке и искусстве.

Куда бы мы ни посмотрели, мир сконструирован по простому шаблону: как крутая куча песка, стоящая на грани нестабильности, с лавинами событий, идей и войн, следующих универсальной схеме изменений.

Это замечательное открытие предвещает то, что Марк Бьюкенен называет новой наукой «вездесущности», наукой, секрет которой лежит в повседневной жизни.

Понимание принципа «вездесущности» поможет нам управлять, контролировать и предсказывать будущее. Он может содержать основу математических моделей войн и иных культурно-исторических изменений, что изменит наше представление о мире и нашем месте в нем.

Войны — это Беспорядок Хаоса, возникающего из порядка. А Сложность — это сложность, возникающая из простоты математических законов.

Цель всех войн одна — снижение энтропии

 

Bзавершение работы “Pattern Analysis of World Conflicts over the past 600 years [3]” авторы ставят еще один ключевой вопрос.

Если войны — это сетевой феномен, присущий развитию сложных систем человеческих обществ, живущих на кромке хаоса в состоянии самоорганизованной критичности, какова цель войн?

Ответ авторов данной работы таков.

Война — это встроенный в структуру общества механизм снижения энтропии человеческих обществ с максимальной скоростью.

Аналогичным образом работают многие природные системы. Если в открытую диссипативную систему поступает энергии больше, чем она способна аккумулировать, то система сбрасывает энергию в точках “стока”, или точках диссипации.

Если это действительно так, то этим подтверждается интуиция Толстого: войны не являются результатом идеологий, религий, безумных правителей или тому подобного. Войны инициируются развитием структуры социальной сети сообществ в результате того, как эти сообщества связаны, и какова накопленная в сети энергия.

Возможно, как считают авторы работы “Pattern Analysis of World Conflicts over the past 600 years [3]”, для человеческих сообществ такой энергией является накопленный капитал, который нужно каким-то образом рассеять. Везде, где есть дисбаланс в накоплении капитала, избыток будет перетекать из более обеспеченной стороны в менее обеспеченную.

Если концепция проф. Уго Барди и его коллег верна, то в некотором смысле война — это порождение капитализма, а сам капитализм — это еще одно эмерджентное явление сложных обществ.

Это еще предстоит многократно проверить. Но тем не менее Уго Барди, опираясь на результаты анализа моделей прошлого так отвечает [16] на вопрос — должны ли мы готовиться к новой мировой войне.

«Короче говоря, войны не вызваны нехваткой ресурсов, они вызваны избытком ресурсов».

Когда начнется новая мировая война, точно предсказать невозможно — это похоже на землетрясения. Никто не может точно сказать, где и когда произойдет сильное землетрясение, но мы знаем, что существует определенная вероятность того, что оно произойдет в сейсмических зонах, и рано или поздно оно произойдет.

То же самое относится и к войнам. Таким образом, тот факт, что начало войн не может быть точно предсказано, не означает, что мы не можем видеть, что сегодня мы бежим на полной скорости к новой большой войне.

Если тенденция последних 600 лет продолжится, вероятность того, что мы увидим новый пожар войны, более чем на порядок превосходящей 2ю Мировую войну по масштабу разрушений и количеству жертв , — существенно больше нуля.

Этот наивный, наивный, наивный, наивный мир

 

Как же зафиксировать и интерпретировать возрастание “сейсмической активности”, предвещающей новую большую войну?

Oдин из важнейших уроков, оставленных нам великим Эйнштейном, звучит так:

«Нельзя одновременно предотвращать и готовиться к войне».

Остановить гонку вооружений можно только одним способом — начать новую войну. Вместе с тем, на наших глазах мир снова сходит с ума.

Вот как росли военные расходы перед 1й Мировой войной.

 

Создается впечатление, что к 1913 году никто не знал, как остановить гонку вооружений, и единственное «решение», которое можно было найти, чтобы блокировать постоянно растущие расходы, — это начать войну… Что и было сделано.

А вот как растут нынче военные расходы двух современных сверхдержав: США и Китая. По прогнозам МВФ они возрастут в ближайшие десятилетия до 4 трлн долларов в Китае и 3 трлн в США (подробней о том, как ИИ технологии влияют на гонку вооружений см. мой пост “Впереди ИИ-национализм и ИИ-национализация. Анализ влияния технологий ИИ на геополитику [18]”).

 

Сходство нынешней ситуации с годами, приведшими к 1й Мировой войне, отмечалось [20] не раз. Так увидим ли мы новую мировую войну в ближайшем будущем?

Проф. Уго Барди отвечает [16] так.

«Точно сказать нельзя: история на самом деле не повторяется, хотя и рифмуется. Возможно, нет необходимости начинать новую мировую войну, чтобы остановить экспоненциальный рост военных расходов, но данные не внушают оптимизма [21]».
Новая большая война действительно может быть рядом.Несмотря на бодрые заверения, что кто-то в результате новой большой войны попадет прямиком в рай, ядерная война может привести к сценарию, названному Уго Барди “Крах Сенек [22]и” — столь радикальному и катастрофическому, что эта война действительно станет «войной, заканчивающей все войны» — как это наивно предполагали еще накануне 1й Мировой войны.

И тогда, наконец, сбудется другое известное предостережение Эйнштейна.

Сергей Карелов, Medium [23]